Подарок судьбы. Николай Ольков
тело настоем каких-то трав, сказала, что Эти принес. Через минуту снова забылся, и опять легко поднялся в теплую и спокойную пустоту. Ты парил, поднимался и опускался, затаив дыхание и ждал Ляйсан. Она все в том же просторном балахоне тихонько обняла тебя сзади и поцеловала в шею, как тогда под сосной. Ты хихикнул, так было щекотно.
– Я знаю, что ты привез свою жену. Лаврик, не думай обо мне, живи земной жизнью. Хочешь, я навсегда уйду из твоих снов?
Ты схватил ее за руку:
– Не уходи! Я умру без тебя.
– Тогда успокойся, не думай о духовном, о пустоте этой, о наших полетах. Скоро ожеребится моя любимая кобылица, она жеребушкой была, когда мы на фронт уходили. Жеребенка назовешь именем брата нашего Газиса. И не думай столько, милый Лаврик, у тебя мозг воспален, ты так сильно ранен. И я буду прилетать к тебе реже и реже, а потом ты совсем забудешь меня.
Ты сильно кричал, так сильно, что Эти вошел в комнату и зажег лампу. Только он мог понять смысл твоих слов, Фрося завернулась в одеяло и ревела.
– Не плачь, дочка, к утру у него все пройдет.
Молодая кобылица ожеребилась легко, Эти сделал все, что полагается и совершил молебен. Повернулся к тебе, ты хоть и слаб, но помогал отцу:
– Лавруша, давай назовем жеребчика Газисом, в память о сыне моем. Ты не против?
Как ты мог быть против, если и Ляйсан просила об этом?
– Нет, Эти, я не против. Я сам хотел просить тебя так назвать малыша.
Старик улыбнулся:
– Вот видишь, как хорошо жить одной семьей.
Когда улеглись спать, Фрося придвинулась к тебе и в самое ухо спросила:
– Лаврик, ты какое имя кричал седни ночью? Я переполохалась, думала, что ты с ума сошел. Ты меня обнимал и называл Лей… я не разобрала. Кто это?
Ты сел в постели. Настало время все рассказать Фросе. И ты рассказал. Про длинную осеннюю ночь, когда за орехами уезжали с Филей, про Ляйсан, про их любовь странную, про встречу с Ляйсан на фронте и про ее страшную смерть. Рассказал и про сны, в которых Ляйсан сама предложила привезти сюда Фросю. Сказал, что Фрося тебе законная жена, а кто Ляйсан – этого он не знает.
– Ты ревновать станешь? Не вздумай, Ляйсан обидится, а у нее большая сила.
Фрося шмыгнула носом:
– Как не ревновать, Лаврик, ты уж неделю в стороне от меня спишь. Я вот кровать-то располовиню, чтоб поуже да потуже нам было.
– Ничего не делай, это пройдет.
Надо было нарубить жердей загоны подновить, ты оседлал Карего и верхом поехал в ближайший лес. Голова шумела, ты уже давно старался не думать, мурлыкал песенки, вспоминал дни веселой молодости. Ты понял, что боишься встречи с Ляйсан, наверное, она не думала, что ты так скоро сбегаешь за женой, и обиделась. Боялся встречи и ждал, знал, что важное слово скажет ему любимая татарочка.
Рубил тонкие осинки и березки, стаскивал в кучу, чтобы потом можно было на передке от телеги привезти всё ко двору.
– Помогай Бог! – услышал за спиной голос и обернулся. Долго вглядывался в лицо, день ясный и солнечный, чего тут