Я чувствую себя гораздо лучше, чем мои мертвые друзья. Вивиан Шока
у меня всегда мурашки по телу бегают, когда я к ней приближаюсь. Не понимаю, как эта травинка могла танцевать всю свою юность…»
Кровь снова приливает к лицу Ирмы, к ее щекам, но глаза старушки остаются закрытыми.
«Такое ощущение, что она уснула. Просто напугала нас всех. Я провожу ее до комнаты».
В ответ – недовольное молчание.
«Простите, но мне кажется, так будет лучше. Я вижу, вам не нравится, что нам приходится прерывать занятия, но мне необходимо ей помочь, поймите…»
Они в этом не уверены.
«Ладно. Знаете что? Мы продолжим через полчаса. Вы пока погуляйте, выпейте чего-нибудь прохладительного и продолжайте ворошить свои воспоминания, а мы встретимся с вами ровно через полчаса для других историй. Идет?»
Сюзетт отвечает первой, даже не подняв палец на этот раз.
«Занятие по плетению корзин?
Нет, я не знала. Хорошо, что вы мне сказали.
Тогда… у меня есть другая идея, которая вам понравится. Сегодня мы с вами устроим испанский вечер воспоминаний. Подробностей пока сообщать не буду, подумаю, как все лучше организовать. Сначала отведу Ирму в свою комнату, затем ознакомлю вас с сутью дела. Ну как, годится?»
Наконец они заулыбались. Бланш вздыхает с облегчением: конец раунда за ней. Но обещанный сюрприз зависит от способностей мужчины, не очень-то приветливого, с которым она общалась только по телефону и который принял у нее невероятный заказ: сорок три пиццы с ароматами Испании, ужин, призванный порадовать обитателей дома престарелых, половина из которых наверняка давно лишилась зубов. Нечто вроде одного из тех дурацких подарков, по части которых она большой специалист.
Склонившись над рулем, она подается вперед. В кабине тесно, они шумно дышат, над его верхней губой блестят капельки пота, он стискивает ее груди, трясущиеся от смеха, и тоже не может сдержать смех. Грузовик, укрытый ночной темнотой, наполняется веселым, прерываемым их учащенным дыханием.
Ей неизвестно его имя. Она заметила, какие у него широкие ладони, и какие они шершавые, и как он ловко расставляет тарелки по столам. Она с большим интересом разглядывала его грациозное, несмотря на внушительные размеры, тело, внимательное выражение лица, когда кто-нибудь из стариков что-то у него просил. Увидев, что он замечательно справляется один, работники столовой отправились курить в подсобку. Официантка и ее дружок, мойщик посуды, отошли в сторону поболтать. Бланш с аппетитом впилась зубами в пиццу. Дальнейшее произошло само собой. Расплатившись и поблагодарив его, она дошла вместе с ним до машины, посмотрела ему в глаза, перевела взгляд на его гладкое лицо, выступающие скулы, сочные губы. Ему же требовался глоток свежего воздуха после всех этих медленных и монотонных разговоров, непривычных для его слуха, этих худых рук со сморщенной кожей, лиц, сначала обеспокоенных, затем довольных, вплоть до умиления, вызванного пережевыванием помидоров и мелко нарезанной чоризо. Поэтому, как только они укрылись от посторонних взглядов,