Частичка тебя. Мое счастье. Джина Шэй
мне, – медленно проговаривает Тимирязев, постукивая себя пальцами по предплечью, – у нас что, в медпункте есть морфин?
– По предписанию мы должны держать несколько ампул, для случаев тяжелых травм, – голос Юлы прерывается, – я всегда держала их в сейфе. Закрывала на кодовый замок. Проверяла ампулы раз в три дня. И Шурка, она… Видимо, подглядела код во время последней проверки.
– Подглядела? – повторяет Тимирязев. – Но с чего ей вообще его подглядывать? С чего ширяться морфием?
Юла стискивает руки на коленях, выламывая пальцы. Боится. Боится говорить.
– Говори, Юль, – устало требую я, – ты её всегда выгораживала. И к чему это привело?
– У неё… Были проблемы с этим, – тихо-тихо выдыхает моя невеста отчаянно вцепляясь в свои колени, – Два года… Она проходила лечение…
– Ты протащила наркоманку в мой клуб? – Тимирязев с размаху впечатывает кулак в столешницу. Юля прячет лицо в ладонях. Плечи начинают вздрагивать раз за разом. Плачет.
– Вы не могли бы сбавить тон, Артем Валерьевич, – невесело прошу я, – сейчас кричать уже бесполезно.
– А ты вообще не лезь, – Тимирязев вспыхивает как спичка, – ты – директор клуба, или кто? Какого хрена у меня уже вторая сотрудница на скорой уезжает? А ты в это время где-то болтаешься.
– Если вы считаете, что мое круглосуточное дежурство на рабочем месте поможет исправить ситуацию – мы можем обсудить этот вопрос.
Мы с Артемом смотрим друг на друга.
На данный момент – мы оба взаимно раздражены. Но это не должно мешать делам. Не должно мешать заниматься проблемами.
– Разберись с этим, – шипит он сквозь зубы, – сделай хоть что-нибудь до того, как мы отправились на дно. Директор!
Уходит, хлопнув дверью.
Мы остаемся с Юлой одни.
Я остаюсь наедине с её всхлипами.
– Ну и? – голос звучит пустовато. – Как долго ты собиралась это скрывать?
Медпункт тонет в молчании. Юла, кажется, даже дышать перестает, чтобы быть неслышной.
– Юль, ты ведь понимаешь, чем нам это грозит? Скандалом. Наркоманка в медпункте! Нам прокуратура такой иск вломит, мы год работать на штраф всем клубом будет.
– Она по бумагам – технический работник, – тихо-тихо откликается Юла, – и с неё справку от нарколога не спросили.
– То есть ты прислала к Анжеле на помощь простую техничку?
Я вижу, как стискиваются на колене пальцы Юли. С силой, аж до белых костяшек.
– Шурка училась на медсестру. До лечения, – спуская голос до шепота отвечает. —Мне было плохо. Что было делать?
– Сказать сразу, – безапелляционно проясняю, – ты хоть понимаешь, как сейчас я выгляжу? Этот прокол повесят на меня. А мы с Тимирязевым и так сейчас на ножах.
– А что случилось? – Юля разворачивается ко мне, смотрит на меня огромными темными глазами.
– Не уходи от темы, – я покачиваю головой, не желая касаться причин нашей с Артемом ссоры, – ты не сказала, что твоя племянница, которую по твоей просьбе, устроили работать в клуб, наркоманка.
– Завязавшая.
– Завязавших