Маньяк, похожий на меня. Детективные рассказы и повести. Пётр Некрасов
доехал до Израиля.
И только Толя стоял и слушал объяснения, почему важно, чтобы брезент палатки был туго натянут. Если бы не Толя, Брославский давно бы взял и сделал всё сам.
«Хреновый из меня наставник молодёжи, – думал Саша. – Толю я убью сам. Справиться с бородатым силачом будет непросто, но я позову его полазать по скалам и перережу страховочный трос. А потом пойду на шоссе и всё же поймаю попутку до города».
Дослушав объяснения, Толя поправил очки, вытащил топорик из дерева и отправился в лес искать для палатки такие подпорки, чтобы не гнулись, словно удочки.
– Соли нет, – упавшим голосом объявила Майя. – Лев, ты куда соль подевал?
И Вадя Марецкий тут же сорвал наушники с рыжей головы. Всё он прекрасно слышит, оказывается, никакой «Наутилус» этому не помеха.
– Как это – соли нет? – возмутился он. – Я для чего пять кило картошки на горбу тащил? Это во-первых…
– Как-нибудь без соли покушаешь, – сказал Виктор Сергеевич Светлов с видом человека, ответственного за всё, и за непозволительное поведение Вади Марецкого в том числе.
– Как-нибудь не покушаю! – Марецкий задрал рыжую голову, продолжая сидеть на земле, оглядел стоящих кругом и потряс наушниками с торжествующим и даже угрожающим видом.
– Может, нам теперь в город за твоей солью обратно съездить, Вадя?
– А что хочешь, то и делай! Только я картошку без соли – не могу! Я человек нездоровый, меня без соли вытошнит! Это во-первых…
Майя поморщилась. Таня спросила с видом трезвомыслящей, хотя и унылой лошади:
– Зачем же в город, Витя? Можно сходить в посёлок, где ты в детстве на даче жил.
В голосе обутой в тяжелые ботинки девушки неожиданно послышались нотки, которыми совсем уж взрослые женщины обращаются к бестолковому мужу в присутствии многочисленных гостей. Когда он, допустим, забыл купить для праздника майонез.
– Я из-за него вот, – Светлов кивнул козырьком своей кепки на сидящего под сосной, и казалось, что аист примеривается, как бы продырявить клювом ничтожную лягушку, – в поселок не потащусь! Чего тебе ещё, Вадя, принести? Горчицы, может быть?
– А я тебя и не просил ни о чём! – вконец обиделся Вадим. – И я тебе не Вадя, уважаемый Виктор Сергеевич!
Оба смолкли, тяжело дыша. Светлов играл желваками так, что кепка шевелилась на голове. Марецкий скоблил ногтями ствол сосны, рискуя уронить гитару, принесённую в лес, чтобы петь песни про искры над костром, про рассветы в лесу и, главное, про крепкую мужскую дружбу.
Настоящий бард никогда не ударит соратника гитарой по голове – инструмент пожалеет. Но если Виктор Сергеевич Светлов склонится ещё чуть ниже, Вадим Марецкий вцепится ему в горло зубами. Труп ответственного за поход обнаружат страшно изуродованным.
И на здоровье! – мысленно прибавил Брославский. Мне-то это всё зачем?
Выручила умница Майя, очевидно, привыкшая к выходкам старших