Маньяк, похожий на меня. Детективные рассказы и повести. Пётр Некрасов
мы с ним на концерте «Наутилуса» познакомились.
Марецкий смотрел мимо Саши. Просто не замечал присутствия человека, который посоветовал певцу оставить дома гитару. А Брюс сразу увидел Майю с Левиным и сказал им:
– Когда укладываешь рюкзак, что главное? Главное – логику понять!
– Давай, расскажи мне про логику… – прошипел Левин, пытаясь застегнуть пряжку на ремешке, порванном ещё лет двадцать назад предыдущим поколением романтиков.
Виктор Сергеевич Светлов, он же Витька Светлов, появился, как и полагается человеку ответственному за всё, минуты за три до отправления электрички. Он шёл по перрону, натянув кепку до самого носа и сунув руки в карманы брезентовой куртки. Рубашка на нём была белая, свежая. Рюкзак за спиной – новый, удобный, с алюминиевой рамой. Но это всё не главное. Главное, что рядом шла унылого вида, стройная, хотя немного сутулая девушка, облачённая в тёмно-жёлтый гэдээровский комбинезон и тяжёлые ботинки. Вообще без рюкзака.
Надо отдать должное Светлову – это не вышло похоже на смотрины невесты. Скорее казалось, что романтик, бард и звезда молодёжных телепрограмм Виктор Сергеевич раздобыл где-то породистую лошадь тёмно-жёлтого цвета и теперь хвастается.
– Прошу любить и жаловать! Это Таня Таволгина. Она учится со мной на курсе!
– Я люблю авторскую песню, – скромно сказала Таня, остановив выжидающий, хотя и унылый взгляд на золотистой гитаре над головой Вади Марецкого.
– А это Брюс! – вместо ответа сообщил Вадя. – Тоже прошу любить и жаловать! У парня гениальные уши. Он разобрал мне все тексты «Нау», прямо с кассеты!
Другой бы смутился сомнительному комплименту, но только не мальчик в зелёном. Он прервал беседу с Майей, которой что-то доверительно, чуть ли не на ухо втолковывал, шагнул через рюкзак, а заодно через Мишу Левина возле рюкзака, и обратился непосредственно к Тане:
– Привет! В тексте песни ведь что главное?
– Логику понять! – подсказал сидящий на корточках Левин.
Таня огляделась с видом застенчивой лошади, которой предложил выпить на брудершафт попавшийся под копыта суслик. Вообще-то, сокурсник Светлов обещал компанию талантливых бардов. А она видит перед собой на семерых человек одну гитару, одну бороду и пару школьников. Потом Таня заметила Брославского, который был похож на барда и туриста куда больше других. И Светлов тоже Сашу заметил.
– Слушай, спасибо, что согласился! – он тряс и стискивал Сашину ладонь довольно сильными пальцами и улыбался довольно искренне, хотя заслонённые козырьком кепки глаза эту искренность портили. – Мы же так, стишки кропаем… на струнах бренчим… люди ерундовые, несерьёзные, костёр развести без керосина не сможем.
Самокритично, оценил Саша, понимая, что ещё немного – и упустит шанс уйти с вокзала.
– Какие Оселки-то? – осведомился он. – Верхние?
– Верхние! Как догадался? Сам там жил? – Светлов улыбался