Моя прабабушка была горой. Мария Еремина
под дубом, со всё так же выгнутыми руками. Её лицо застыло – не в испуге, нет – в удивлении. С шеи Дины густо и быстро текла кровь, и её было много, ужасно много, она заливала бурые листья на холодной земле и была самым ярким пятном на этой картине.
Айжан уронила телефон. Время будто застыло, и в нём застыла она сама. Её руки вдруг налились непривычной тяжестью. Она медленно подняла их к лицу.
У неё по-прежнему было десять пальцев, но теперь на каждый из них было надето по одному, а то и по два кольца, на вид серебряных. Каждое кольцо было не похоже на другое и было украшено абстрактными узорами. Каждый палец заканчивался когтём, не ногтём, а именно когтём – длинным, острым, красным, блестящим, металлическим.
И руки были в крови.
– Айжан?
Она моргнула, и руки перед её лицом снова стали нормальными.
Рядом стояла Дина, снова вполне живая, только не улыбающаяся.
– Что случилось? Телефон не сломался? – спросила восставшая из мёртвых.
Айжан посмотрела на дуб. Под ним никого не было, и никаких ярких пятен вокруг тоже не было.
– Я чёт это… – пробормотала она и на всякий случай потрогала подругу за плечо.
– Чего? – спросила та обеспокоенно.
– Чего-то вот… – Айжан рискнула и зажмурила глаза. Открыв их, она увидела ту же картину, то есть живую Дину. – Такая фигня привиделась.
– Какая фигня?
– Да ну, не хочу пересказывать даже.
– Окей, давай присядем, вон скамейка. Телефон не забудь.
Они сели на лавку, которая стояла чуть поодаль, но всё равно слишком близко к дурацкому дубу.
– Ууууф, – протянула Айжан.
Она посмотрела на небо. Там было высоко, безоблачно, чисто. Это немного её успокоило.
– Может, в мечеть сходить?
– Ты же этот, как там, агностик, – заметила Дина.
– Ну вот Бог меня и наказал за это глюками, – усмехнулась Айжан.
Дина улыбнулась в ответ.
– Ну смотри, хочешь, на следующей неделе вместе сходим. Заодно за курсовые помолимся.
– А ты же этот, как его, еретик.
– Всё время путаешь, не еретик, а аргын2. За компанию с тобой схожу. Если хочешь.
– Я подумаю.
Они замолчали. В отличие от Айжан, Дина была общительной. Ей всегда было что сказать. Но ещё с ней можно было помолчать, и это давало чувство защищённости.
В мыслях Айжан начали вспыхивать воспоминания, которые она когда-то, давным-давно, почти неосознанно, спрятала очень глубоко. Не потому, что они были плохими или страшными, а потому, что они были будто из другой жизни, были присущими только детству, странными и нерациональными, некомфортными и не принадлежащими взрослой душе.
Хотя в тех событиях не было ничего необычного, если подумать. Это были даже не события, а простая ситуация – бабушка рассказывала внучке сказку.
Это было в деревне, куда Айжан приезжала каждое лето, и другие подробности –
Тюркское племя, входящее в состав казахского народа. Как правило, каждый современный казах знает, к какому племени принадлежали его предки