Гражданская война. Миссия России. Дмитрий Абрамов
лишь «орловский период», когда значительный рост Добрармии за счет бывших красноармейцев нарушил традиционное соотношение и еще более резко изменил ее социальное лицо.
Сам Деникин писал по этому поводу: «Название „добровольческой“ армии сохраняли уже только по традиции. Ибо к правильной мобилизации было приступлено в кубанских казачьих частях с весны, а в регулярных – со 2 августа 1918 года. При последовательных мобилизациях этого года подняли на Северном Кавказе десять возрастных классов (призыва 1910–1920 гг.), в Приазовском крае – пока два (1917, 1918 и частью 1915, 1916 гг.), в Крыму один (1918 г.)… По приблизительным подсчетам, цифра уклонившихся для Северного Кавказа определялась в 20–30 %. Мобилизованные поступали в запасные части, где подвергались краткому обучению, или – в силу самоуправства войсковых частей – в большом числе непосредственно в их ряды. Число прошедших через армейский приемник в 1918 г. определялось в 33 тысячи человек. К концу 1918 г. был использован широко другой источник пополнения – пленные красноармейцы, уже многими тысячами начавшие поступать в армию обоими этими путями. Весь этот новый элемент, вливавшийся в добровольческие кадры, давал им и силу, и слабость. Увеличивались ряды, но тускнел облик и расслаивались монолитные ряды старого добровольчества… И дезертирство на фронте значительно увеличивалось».
Ниже Деникин говорил, что «основные добровольческие части успели переплавить весь разнородный элемент в горниле своих боевых традиций, и по общему отзыву начальников мобилизованные солдаты вне своих губерний в большинстве дрались доблестно». Остается добавить, что господствующее настроение контингента офицерства было в огромном большинстве случаев монархическое. Об этом свидетельствуют многочисленные записи белых же литераторов и историков. Генерал Лукомский в своих «Воспоминаниях» указывал: «…в 1918 и 1919 гг. провозглашение монархического лозунга не могло встретить сочувствия не только среди интеллигенции, но и среди крестьян и рабочей массы». И далее: «…провозглашение же республиканских лозунгов не дало бы возможности сформировать мало-мальски приличию армию, так как кадровое офицерство, испытавшее на себе все прелести революционного режима, за ними не пошло бы».
Отсюда вполне оправданный исторической действительностью вывод о том, что лозунг борьбы за Учредительное собрание был только попыткой выдвинуть компромиссное для правых и левых групп Белого движения решение и что за ним гнездились неподдельные монархические чаяния.
Стратегия и тактика Добровольческой армии, равно как и обучение в ней, полностью вытекали из опыта царской армии, однако, надо признать, с учетом особенностей борьбы (особенно в первые периоды) на широких фронтах и с учетом особенностей Гражданской войны. Этому, впрочем, соответствовали и естественные условия: Дон и Кубань – базы комплектования армии конными частями – были в руках у белых и на стороне белых, и наличие в руках главного командования вооруженными