Метро 2035. Дмитрий Глуховский
внимание? Женские. Это женские были тапки. А царапины…
– Ерунда! – рявкнул на него Артем. – Чушь собачья!
– Сожрать бы чего, – произнес Леха. – А то домой еще когда теперь попадем.
Глава 6
Восемь метров
– Тут у нас дорога в одну сторону, – на прощание сказал им командир погранзаставы, теребя ногтем вызревший на шее сочный прыщ.
И тогда им стало интересно, куда их вынесло.
Менделеевская оказалась полутемной, туманной от пара и промокшей насквозь. Лестница перехода с соседней Новослободской спускалась не на напольный гранит, а в озеро: тут люди жили по щиколотку в стылой бурой воде. Артем расстегнул свой баул – там лежали его болотные сапоги. Повесил на себя заодно и автомат. Гомер тоже в резине был, сразу видно бывалого путешественника.
– Не знал, что ее прорвало, – пробурчал Леха, ежась.
Там и сям валялись в воде сколоченные из гнилого дерева рамы, немного приподнимающие человека над дном. Набросаны они были как попало, и никто не пытался сбивать их в остров или в дорогу.
– Поддоны, – узнал Гомер, обмакивая себя в холодную муть, чтобы дойти до деревянного помоста. – В фурах такие раньше использовали. И все Подмосковье в рекламных щитах: куплю поддоны! Продам поддоны! Целый черный рынок этих поддонов! И думаешь вот: на кой черт вообще кому сдались эти поддоны? Оказывается, их к Потопу скупали.
Но и поддоны давно отсырели и утонули сантиметров на несколько. Увидеть их сквозь грязь можно было только совсем вблизи, и только глядя себе прямо под ноги; а со стороны и вправду казалось, что все тут сплошь одно взбаламученное библейское море.
– Они тут все, как пророки, прямо по воде чудесно гуляют, – усмехнулся Гомер, глядя на шлепающих местных.
Брокер тоже оценил:
– Будто говном залито!
Скоро зрачки забыли, как ярко сияла Ганза, и им стало хватать с избытком здешнего скудного света. Горел жир в плошках – где попало, у кого нашлось; иногда за ширмами из магазинных пакетов – выцветших, но не до конца.
– Вроде китайских бумажных фонарей, – указал Гомер. – Красиво, а?
Артему по-другому показалось.
В арках, которые сначала чудились сплошными и черными, обнаружились пути. Но не обычные, как на прочих станциях. На Менделеевской грани между платформой и путями не существовало, мутная вода все выровняла. Надо угадать, где еще можно стоять, а где придется оступиться и хлебнуть.
Но главное вот: как отсюда дальше-то идти?
Выход наверх был завален, запечатан. Переход – отрезан. Туннель – по шею налит холодной и грязной водой. И еще фонило от нее, небось; поди искупнись в такой. Сведет судорогой, фонарь замкнет, и будешь лицом вниз поплавком валандаться, пока полные легкие не наберешь.
Вдоль невидимых путей сидели местные, почесываясь, ловили в глубине какими-то сачками лучше уж даже не думать, кого, и тут же всырую глотали.
– Мою глисту увел!