Горький шоколад 2. Из пепла. Ульяна Жигалова
ловко, да Ксения легко поддавалась ее рукам, которые напомнили ей руки матери, так же ловко купавшие ее в детстве. Бабка сполоснула ее водой с травами, с запахом смородины и мяты. Завернула в полотенце, и усадила на лавке.
– Предбанника то у меня нету, тута и одеваюся я. Сейчас дверь приоткрою, обтирайся, да надевай вот платье. Чистое оно, не боись, это специальная одёжа, после бани одевать. Все равно еще пот гнать будет, потом дам переодеться.
Ксения послушно вытерлась, не вставая с лавки и взяла протянутое ей бабкино ситцевое платье. Чистое и глаженое, оно было беленьким с узкими кружавчиками. Надев балахон через голову, девушка встала поправить подол, и качнулась в сторону.
– Не спеши, теперь уже спешить то тебе и некуда. Сиди, жди девять месяцев, не нервничай и не думай. На вот тапки старые, одень к дому дойти.
Они, почти обнявшись, дошли до домика, хорошо, что крылечко было низеньким, в одну ступень, иначе девушка просто не поднялась бы на него. В доме старуха провела ее в махонькую спаленку, с высоко взбитой кроватью. Под покрывалом обнаружилось пуховое одеяло и перина, все в веселеньком рисунке самошитого белья. Старуха уложила Ксению на огромную подушку полусидя, со всех сторон укрыла одеялом. Перина непривычно охватила тело снизу и сбоку, сразу обдавая теплом.
– Ну вот, жить можно. Сейчас чаю принесу с медом, потом спи.
Чай Ксения пила так же полусидя, почти не слушая бабкино бормотанье, и сразу провалилась в сон. Сон был глубоким, душно-жарким, с кошмарами, в которых она сперва тонула, потом ее допрашивали какие-то люди. Ей казалось, что она бежит куда-то, но руки и ноги связаны жаркими путами.
Очнулась она вечером следующего дня. Старуха сидела за столом, в комнате было сумеречно, маленькие оконца давали мало света, под иконами в углу горела лампадка. Белье на кровати, платье на Ксении – все было мокрым, хоть выжимай.
– Напугала ты меня девка, я уж и скорую вызывала. Они тебя забрать хотели, а ты кричишь, нет и все. Не отдала, так чуть сама рядом не легла. Врач сказала, если помрешь, меня посадит. Вставай, если можешь.
Ксения села, голова кружилась, на локте был виден след от укола. Но на удивление, чувствовала она себя хорошо. Положила руку на живот – как он там?
– Не скинула, не боись. Тогда б не оставили. Иди, будем ужинать, да думать, что с тобой делать.
– Бабушка, спасибо Вам, вы меня спасли. Только мне бежать нужно из города, срочно. Пусть все думают, что я утонула. – Девушка взяла из рук старухи очередное балахонистое белое платье, больше похожее на ночную рубаху.
– Не рассказывай мне ничего, я больше суток твой бред слушала, чего не поняла, значит того и не надобно. Знаю я, мне карты про тебя сказали много, бежишь ты всю жизнь, как волчонок, а вины на тебе нет. Хочешь дальше бежать – твое дело. А вот знаю, если воротишься, твой мужик тебе ноги целовать будет и прощенья просить, любит он тебя. – Все это бабка выговаривала, снимая влажное постельное,
– Так любит, что уничтожить хотел. Нет бабушка,