Сумеречный Фронтир. Никита Баранов
гренуанского красного. Ребята разговорились. В конце каждого дня мы делились впечатлениями, знакомились, обменивались интересными историями и ожиданиями от этой войны. Никто не ругался и не зарывался; каждый относился к остальным с почти братским уважением. Что сказать – служба сближает людей!
Там, на плацу, все были лишь боевыми единицами, созданными для выполнения приказов, не имеющими собственной воли. Точнее, имеющими, но совсем минимально, лишь для того, чтобы правильно оценить обстановку и выбрать план действий, но не более того. А здесь, под звёздным ночным небом и фонарями-лунами, коих в это время года было видно сразу три, возле успокаивающего потрескивающего костра, сняв свои шлемы, эти боевые единицы превращались в Людей с большой буквы, личностей. Каждый был не похож на остальных, но всех нас всё равно что-то связывало. У каждого была своя история, хоть и не все желали ею делиться так скоро.
Необычностей, конечно, хватало. К примеру, сегодняшним вечером все наши мысли занял лишь один персонаж: рекрут, который в самый первый день оказал Кроули самое большое сопротивление. Признаюсь честно, если бы она не заговорила с нами, я бы так и остался в полной уверенности, что передо мной стоит представитель мужского пола. Высокий, стройный, даже поджарый, с узкими бёдрами и подкачанными плечами, совершенно не женской плоской грудью, с резкими и чуть грубоватыми чертами лица и коротким "ёжиком" на голове – чем не мужик? А вот нет. Обычно в армию женщин не берут, но тут был исключительный случай, о котором Сомна Аринем – наша воительница – пока ничего не говорила. Сказала, что расскажет, когда станет больше нам доверять. Что ж, это её дело. Я прекрасно понимаю, что за два-три дня можно стать приятелями, но никак не верными друзьями, которым можно доверить собственную жизнь или чрезвычайно важную тайну.
За днём шла ночь, за ночью снова шёл день, начинающийся с алого зарева, завтрака и построения на плацу. Изо дня в день мы сражались друг с другом на миниатюрном ристалище, учились строевому бою, выполняли командные приёмы, улучшали свою выносливость, бегая в лесу, где дистанция марафона каждый день увеличивалась минимум на четверть. Иногда сержант отпускал нас взять себе еды, чтобы вернуться с ней назад: пока мы обедали, Кроули читал нам по памяти армейский устав, из которого я ничего нового для себя не узнал, хотя остальные в большинстве своём слушали лекцию с удовольствием. Потом мы отрабатывали новые удары, всё быстрее, сложнее и мощнее. Обучались бою новыми видами оружия; к примеру, меня капрал Оруэлл тренировал в метании дротиков. Конечно, за те несколько недель, что мы провели в лагере, невозможно стать настоящим мастером рукопашного боя, но, всё же, прогресс я чувствовал. Всего через пять или шесть дней мне уже удавалось уложить десять из десяти дротиков в манекен, и, хоть большая их часть не попадала в корпус, капрал остался мной доволен. "Неважно, куда ты попал. Потеря любой части тела для воина в бою смертельна" – говорил мне Алекс.
Через некоторое время мы выяснили,