Полночь! Нью-Йорк. Марк Миллер
застенка…
– А меня можете обслужить? – поинтересовался клиент, стоявший в трех метрах от них.
– Могу, но не буду, – отрезала Китти, надвинувшись на нахала. – Магазин закрыт!
– Как это закрыт? Что значит закрыт?! На двери написано: «Открыто с 9:00 до 18:00»!
– Случился пожар, – очень серьезно сообщила Китти. – Мы эвакуируемся…
– Пожар? Где? Почему нет пожарных?
– Они едут…
– Не вешайте мне лапшу на уши! Я даже дыма не вижу, не то что огня!
– Вы не чувствуете запаха дыма?
– Ни черта я не чувствую!
– Сходите к отоларингологу.
С этими словами Китти выставила мужчину за дверь.
Он все шел и шел. Не останавливался много часов. Пил вино обретенной свободы, пропитывался атмосферой Рождества. Подняв воротник, держа руки в карманах, он брел куда глаза глядят, спускался в метро, выходил на улицу, терялся, возвращался назад, а с наступлением темноты ноги сами вынесли его на Таймс-сквер. Здесь обитала душа Нью-Йорка. Здесь находился источник его жизненной силы и блистательного безумства.
Туристы и зеваки толпились перед огромными рекламными экранами, разгонявшими темноту, забыв о холоде и снеге. На тротуарах пузатые Санта-Клаусы звонили в колокольчики, зеваки делали селфи. Толпа обтекала Лео, он начал уставать от неугасающего возбуждения и решил взять такси. Остановилась третья по счету машина, знаменитое желтое такси Большого Яблока, Лео назвал адрес, и водитель в тюрбане по имени Джагмит Сингх (так было написано на карточке, висевшей над приборной доской) стартовал как ракета и буквально ввинтил свой «ниссан» в плотный поток уличного движения.
Через четверть часа таксист высадил его на пустынной Вустер-стрит у подъезда дома.
– Вы приехать! – радостно сообщил сикх.
– Спасибо, Джагмит… – Лео протянул ему деньги. – Вы всегда так водите?
– Как – так?
– Ну… довольно… быстро.
Водитель обернулся, скорчил забавную рожу и гордо улыбнулся в черную бороду:
– Быстро? Вы ошибаться… Это было не быстро, медленно.
– Медленно?
Таксист энергично закивал, Лео еще раз поблагодарил, открыл дверцу и нырнул в метель. Он обожал свой город, перемешавший народы, культуры, языки и судьбы, великие и заурядные. Нью-Йорк всегда был и остается городом-вселенной. Он покинул машину в 22:30, она рванула прочь, как болид «Формулы-1», и исчезла в ночи, а он глядел ей вслед и чувствовал, что вернулся.
А вот наблюдателя с лицом узким, как бритва, который сидел в машине с погашенными огнями, не заметил.
4
Другое место, другой поезд.
Таксист высадил ее у «Плазы», на Пятой авеню, 768, на юго-восточном углу Центрального парка, в 20:53 по нью-йоркскому времени, в день вылета из Парижа: Лоррен «перепрыгнула» в другой часовой пояс, и к ее рабочему дню добавилось еще шесть часов.
Она сидела на заднем сиденье, спрятав лицо в воротник белого пальто, и через запотевшее стекло заново открывала
18