Моя жизнь и любовь. Книга 2. Фрэнк Харрис
все националистические собрания, что способствовало укреплению моей веры в грядущее освобождение Ирландии. А затем я поступил в Тринити-колледж в Дублине и постепенно обрел независимое мнение, которое иногда стало находить и положительные моменты в английском господстве.
Конечно, я поехал в Голуэй и, конечно же, в Керри, где похоронена моя мать. Только раз я слышал стороннее мнение о ней. Некий известный плимутский проповедник выступал перед общиной. По окончании проповеди я подошел к нему, чтобы уточнить некоторые моменты его странного вероучения. Увидев мою визитку, он сказал:
– Я когда-то хорошо знал нескольких Харрисов в Керри – капитана и миссис Харрис. Вы, случайно, не из этого семейства?
– Из этого! – подтвердил я.
Оказалось, что он действительно очень хорошо знал и моего отца, и мою мать. Я весьма заинтересовался этим. Проповедник был довольно умным джентльменом, без стандартных предубеждений и при собственных суждениях. Он сказал о сильной натуре моего отца, хотя, очевидно, тот ему не особенно нравился. Но моя мать была для него святой, с самым милым нравом и очень красивой внешностью. Она была слишком хороша для такого властного супруга.
– Я восхищался ею, – признался проповедник. – Было больно услышать о ее смерти. Ты потерял замечательную мать, мой друг, – подытожил он, и мои собственные детские воспоминания подтверждали его слова. Отец тоже, когда говорил о ней (случалось это весьма редко), всегда подчеркивал, что ее трудно было рассердить: «очень милая и нежная натура», которую унаследовал старший сын Вернон.
Больше всего в Ирландии я обратил внимание на то, как шёл дождь, и бедность этой несчастной страны поражала меня тем больше, чем больше я ее изучал. Нравственное влияние католической церкви повсеместно проявлялось даже в физическом состоянии народа. Мне довелось на собственном опыте испытать его силу.
В маленьком городке Баллинаслоу меня привлекла красота дочери хозяина гостиницы. Накануне я усердно работал весьма длительное время и вознамерился отдохнуть недельку-другую в деревенской глуши. Вот и поселился в этой гостинице. Девушка сразу же пленила меня. Она водила прогулочный автомобиль при заведении своего отца, и у меня вошло в привычку повсюду брать с собою Молли (ее звали Маргарет) как гида.
Мать девушки давно умерла, отец её был занят в своем баре, а старшая сестра хлопотала по дому. Так что мы с Молли проводили вместе весьма много времени. Я соблазнил ее довольно быстро, часто ласкал, целовал… Как это бывает в подобных случаях, однажды сказал, что люблю ее. И был обескуражен, когда выяснилось, что Молли отнеслась к этому заявлению гораздо серьезнее, чем можно было бы предположить.
– Тебе будет стыдно за меня, если мы вдруг поженимся, – сказала она. – И в Лондоне, и в Париже, и в Вене.
На моем багаже сохранялись наклейки городов, где мне довелось побывать. И об этом знали все в гостинице.
– Ты – ангел, – ответил я, – но нам еще рано думать о свадьбе.
Поцелуи и ласки продолжались как обычно.
У меня вошло