Держава. Валерий Аркадьевич Кормилицын
Ах, да. Генерал от кавалерии Брусилов требует поставить перед своим фронтом задачу – наступать. И ручается за победу.
– Первые двое и в русско-японскую не считали возможным наступать, – вставил Рубанов, оглянувшись на стук в дверь и улыбнувшись знакомому скороходу, пригласившему господ на царский завтрак, ибо специально для этого прервали совещание.
Завтрак накрыли в столовой губернаторского дома, и когда друзья-доминошники прошли туда, важный своими обязанностями гофмаршал князь Долгоруков, заглянув в список, указал им места.
Император вошёл последним, сев во главу длинного стола.
«Война есть война», – оглядел серебряный сервиз Рубанов, благосклонно кивнув налившему в серебряную стопку из серебряного кувшина, официанту.
Его гофмаршал устроил рядом с довольным Брусиловым, а по другую сторону грустно хмурился бывший командующий Юго-Западным фронтом Иванов.
– Максим Акимович, выдаю военную тайну, – обратился к нему Брусилов, иронично подмигнув Иванову, отчего тот недовольно забарабанил пальцами по столу.
«Не дети уже, а всё жестами и мимикой пикируются, – отметил для себя Рубанов, – видно здорово на совещании поспорили».
–… Высказал на Совете точку зрения, что могу не только находиться в резерве, но и наступать… Государь согласился на то, что действия моих войск будут носить демонстрационный характер для отвлечения внимания и сил противника, начавшись раньше главного удара.
После завтрака к ним подошёл Куропаткин и, извинившись, пониженным голосом, чуть не шёпотом, произнёс, обращаясь к одному Брусилову:
– Алексей Алексеевич, вы делаете роковую ошибку, когда доказываете, что можете наступать.
– Роковую ошибку? – недоумённо поднял брови генерал.
– И никакую иную, – утвердительно кивнул Куропаткин.
Рубанов с интересом прислушивался к разговору.
– Ваше наступление непременно закончится разгромом, потому как вы однозначно переоценили возможности своего фронта, не взяв во внимание нехватку снарядов, снаряжения, оборудования медицинской помощи и малое количество авиации…
– Алексей Николаевич, главная составляющая успеха – воинский дух. А он высок – как никогда, – раздражаясь, прихлопнул ладонью по столешнице генерал.
– Ещё раз извините, – сожалеющее глянул на визави Куропаткин и непонимающе пожал плечами. – Ваше имя стоит сейчас высоко. За боевые заслуги вы получили в подчинение фронт, охота вам рисковать своим положением? Какую пользу извлечёте вы лично для себя из неминуемого поражения? – поняв свою нетактичность, отошёл от Брусилова всю русско-японскую войну битый полководец.
«Я ищу и желаю пользы только для России», – выпивая вечернюю рюмку чая, делился с Нестором-летописцем услышанным диалогом Рубанов. – Ох, дорогой вы мой Дмитрий Николаевич, – со смехом произнёс он, – с вами совершенным сплетником становлюсь.
– Это не сплетни, уважаемый Максим Акимович, это