Держава. Валерий Аркадьевич Кормилицын
чтоб обелить себя, напрочь забыв, что наш Воевода перед началом операции протестовал из-за гибельного участка, выбранного высокопоставленными генералами для наступления войск гвардии. Вот генерал-адъютант Алексеев и затеял расследование о причинах провала наступления, тактично замолчав личное авторство этой драматической эпопеи. В общем, наше высшее командование вырыло для гвардии под Ковелем братскую могилу. Не пойму только – по своей неспособности… Или умышленно.
– Ну, ты скажешь, Амвросий Дормидонтович. Зачем Алексееву с Брусиловым умышленно гвардию губить?
– Да чтоб некому, в случае чего, императора было защитить. Загубили опору российского престола и монарха.
– В их преступный умысел я не верю. А Безобразова, на мой взгляд, сняли за то, что в ходе операции начальник штаба Верховного, Алексеев, получая сведения о неудачах прорыва вражеской обороны, приказал Бэбе спешить кавалерийские дивизии и бросить их в бой. Тут нечего сомневаться, что ожидало бы в этом случае кавалеристов. Отлично сознавая это, наш генерал не выполнил приказ начальника штаба. Пожертвовав карьерой, спас гвардейскую конницу. Одно дело – преследовать врага на участке, пробитом пехотой в неприятельской обороне, другое – в пешем порядке штурмовать неприступные позиции врага, где буксует даже обученная гвардейская инфантерия и пехотная армейская крупа полковника Антонова. Как сказали, Алексеев доложил царю: «Вот видите, Безобразов со своей гвардией ничего не сумел сделать…», представив его главным виновником провального наступления и огромных потерь.
– Чтобы там не говорили, но верная воинскому долгу гвардейская пехота шла в наступление с потрясающим хладнокровием, проявляя презрение к смерти и традиционный русский героизм. А неудачи – на совести не солдат и офицеров, а наших бесталанных генералов. За версту же видно, что подготовка Брусиловым июльского наступления на Ковельском направлении намного, в тактическом плане, слабее того комплекса мероприятий, которые он провёл перед началом Луцкого прорыва двадцать второго мая.
4 августа генерал Брусилов выпустил директиву, из которой следовало, что на 16 число назначено наступление. 21 августа генерал Каледин вёл тяжёлые бои с австро-германскими войсками, но третье Ковельское сражение имело тот же результат – 8-я армия не сумела продвинуться вперёд.
Наиболее удачно из войск Юго-Западного фронта действовала 7-я армия генерала Щербачёва. Начав сражение «на двух Липах», русские войска продвинулись вперёд, не дойдя всего полверсты до железнодорожной станции Галича. При этом 10 русских пехотных дивизий разгромили 14 неприятельских: 7 германских, 5 австро-венгерских и 2 турецких.
После этого августовского наступления, с гвардией вновь начались пертурбации, и она была передана в 8-ю армию генерала Каледина, перейдя из Западного фронта обратно в Юго-Западный.
Кроме гвардии генерал-адьютант Эверт направил главкому Брусилову 34-й армейский корпус Скоропадского и 25-й, которым вместо назначенного начальником