Изгой. Сэди Джонс
у тебя?
– Что?
– Руль оторвать.
– Не-а. Похоже, он прирос ко дну.
Элизабет вылила в кружку остатки вина. Льюис лег на спину и стал глазеть на белые облака. Элизабет допила вино, встала и, подойдя к реке, раскинула руки.
– Как же здесь хорошо! – Льюис привык к ее восторженности и даже не повернул голову. – Обязательно нужно вытащить сюда папу. Он тут ни разу не был. Вечно сидит в четырех стенах. Чего смеешься?
– Представил, как папа плавает.
– Твой отец отлично плавает. Ой! – Споткнувшись, она оперлась рукой о землю, чтобы не упасть. – А я умею стоять на одной ноге!
– Мам, все умеют стоять на одной ноге.
– Но у меня это получается элегантно. Посмотри!
Он обернулся к ней.
– В общем, так!
– Что?
– Чертов руль. Я его вытащу.
– Куда тебе! Ты же девочка.
– А я говорю, вытащу. Ставлю пятьдесят фунтов.
– Двести пятьдесят и ничего у тебя не выйдет.
– Еще как выйдет, Льюис Олридж!
Элизабет со смехом стянула платье и решительно направилась к воде. Она коротко взвизгнула, правда, не от холода, а от того, как вода обволакивает кожу. Подняв руки, она зашагала на глубину и едва не забыла поплыть. Впрочем, плыть оказалось неожиданно легко. «Ах да, руль», – вспомнила она и развернулась, перебирая руками. На воду села стрекоза.
– Где эта посудина?
– Да вот же она!
Льюис махнул рукой в сторону лодки. Элизабет подплыла к ней и попыталась вглядеться в воду, случайно окунув лицо.
– Не достанешь! – Льюиса почему-то рассмешили ее мокрые волосы.
– Смотри и учись, – заявила она и нырнула.
Тонкое кремовое платье мелькнуло в воздухе и скрылось в глубине, по воде пошла рябь. Льюис наблюдал за белым силуэтом под водой, но не мог различить движения. Странным образом он почувствовал себя одиноким и брошенным, хотя до мамы было рукой подать. Он огляделся. Лес притих, словно замер в ожидании. Над рекой кружила стрекоза. Наконец голова Элизабет показалась на поверхности.
– Ты прав. Эта штука приросла ко дну. – Она решительно отбросила со лба мокрые волосы и снова ушла под воду.
Льюис улыбнулся и стал ждать, однако улыбался он недолго. Духота изнуряла. Внезапно что-то коснулось руки. Опустив взгляд, он обнаружил каплю воды на предплечье. И без того загорелая кожа под водой отливала коричневым. Дождь. Льюис посмотрел на небо, наглухо закрытое белесой пеленой, так что не определишь, высоко оно или низко, и перевел взгляд на реку. Где же мама? Что-то ее давно нет, а водная гладь даже не колышется. Интересно, сколько прошло с того момента, когда по его ощущениям Элизабет должна была вынырнуть? И можно ли доверять ощущениям? Вдруг он отвлекся на мысли о дожде и потерял счет времени? Льюис встал и зашел в воду. Да, наверное, он что-то напутал. На руку упали две крупные капли; вдалеке раздался раскат грома.
– Мама, – неожиданно для себя позвал Льюис.
В реке виднелся