Мой ненастоящий. Джина Шэй
решили, что я соглашусь на это ваше предложение? Вы – мой начальник. Я никогда не рассматривала вас…
– Ты в последние полгода вообще никого не рассматривала в таком ключе, Маргаритка, – мой босс покачивает головой, перебивая меня.
Ну, не полгода. Дольше. Гораздо дольше.
– Давай припомним, из каких условий я тебя забрал, – пронзительные синие глаза впиваются в мое лицо, – ты терпела домогательства моего отчима на прежней работе. Старый хрыч распускал руки, ты же – стискивала зубы и терпела. Почему?
Я закусываю губу.
Не хочу отвечать.
Это унизительно, знать про себя такие вещи. Что ты спустишь некоторые закидоны босса, если он хорошо платит. Так, что в кои-то веки можно питаться чем-то кроме гречки и картошки.
– У меня есть глаза, Рита, – первый раз за несколько недель Владислав Каримович обращается ко мне без его дурацкого прозвища, – я плачу тебе весьма немало, но при этом ты виртуозно экономишь на одежде, обуви, снимаешь конуру в паршивом районе, даже таскаешь с собой еду, потому что так дешевле. У кого-то огромная дыра в кармане, и этот кто-то – не я.
– Вы что, собирали на меня досье? – осипшим голосом уточняю я. Как далеко он зашел в своих розысках, интересно?
– Слегка навел справки, – Владислав Каримович позволяет себе уклончивую улыбку, – когда взвешивал причины, по которым ты можешь принять мое предложение. Но даже на поверхности плавает слишком много. У тебя большие финансовые проблемы, Цветочек. Я могу помочь тебе их разрулить. Более того, я предлагаю тебе закрыть для себя этот вопрос до конца твоей жизни.
– Вам-то это зачем? – вырывается у меня изо рта.
9. Маргаритка
– Мне нужен наследник.
Он говорит это так спокойно, будто речь не про рождение ребенка – живого человека, с руками и ногами, а про что-то бытовое, обыденное, типа новой зимней резины к его танкообразной тачке.
Закажи мне, Рита, наследника. Чтоб был мой нос, глаза, а от тебя, так и быть, – губы.
– Когда прикажете приступить к выполнению этого задания, босс? – с сарказмом спрашиваю я.
Черт, как заразительно он ест… Я даже начинаю осторожно коситься на стеклянный купол клоша передо мной. Нет, есть его еду после снотворного в шампанском – глупо. Наверное. Хотя что еще он может мне сделать? Если бы он был маньяком-извращенцем, я бы уже сегодня проснулась не в теплой постельке, а где-нибудь в подвале, с цепью на лодыжке или на шее – в зависимости от степени извращенства.
Я, если честно, очень хотела продемонстрировать, что играть по его правилам не буду, трепетать – тоже, и вообще…
Результат, правда, оказывается противоположным. Мой ядовитый тон служит причиной того, что у Владислава Каримовича дергается уголок губы. Его забавляют мои попытки обнажить зубы.
– Такое рвение, – хмыкает он, – одно из твоих основных достоинств, Маргаритка, рвение и исполнительность. Ах, да, еще честность. Практически исключительная. Из тебя выйдет отличная мать.
– А из вас паршивый муж…
Плевать,