Последний штрих. Валерий Черных
время, русские транспортные самолёты без опознавательных знаков бороздили воздушное пространство половины мира, доставляя контрабандное оружие. Деньги текли рекой, однако в трусливой душе Грязнова накапливался гнев, становившийся просто нестерпимым – мерзкое, выворачивающее наизнанку чувство. Звериное чутье подсказывало ему, что дальнейшее сотрудничество с партнёром может закончиться плачевно. Где бы он ни был, что бы ни делал, эти мысли постоянной занозой зудели в голове и причиняли нечеловеческие мучения. Надо валить этого урода, валить всех! Всех, кто его окружает, со всем их дерьмом!
Осуществить это стоило ему неимоверных усилий. Тогда он еще не мог в одиночку принимать такие решения – необходимо было согласовывать с руководством, уговорить, найти объяснение необходимости ликвидации, разработать конкретные операции. Удалось. Крови было много. Ликвидация всех бизнес-партнёров прошла по намеченному плану: один утонул во время прогулки на яхте, второго нашли где-то в Испании с десятком ножевых ран, третьего вместе с семьёй расстреляли на собственной вилле под Парижем. Только в ходе этой последней операции произошёл сбой. Грязнов так и не получил финансовых документов, ради которых, в частности, и было устроено кровавое шоу. А теперь, по прошествии стольких лет, ускользнувший от его сотрудника человек начал сливать информацию в прессу. В принципе, Грязнов был почти уверен, что нынешний обладатель папки с бумагами не рискнёт обнародовать информацию о его участии в давних делишках. В конце концов, для этого человека молчание являлось некой страховкой от мести всесильного генерала. Однако, когда Грязнов поделился своими мыслями с Ракитиным, тот немедля предложил план по изъятию документов.
Расплывшееся по экрану домофона лицо охранника доложило, что к нему прибыл гость. Грязнов приказал пропустить, повернул ручку замка на входной двери и приоткрыл её. Через минуту в прихожей появился Ракитин, стащил пальто, повесил его на крюк вешалки и проследовал за хозяином, который уже скрылся в глубине квартиры. Сенатор плеснул коньяк в бокалы, стоящие на низком столике перед диваном, устроился в своем кресле, пригубил янтарную жидкость и молча вопросительно воззрился на гостя. Тот плавно опустился на подушку кожаного дивана, взял в руку бокал, понюхал, смочил губы и, выдержав короткую паузу, выдавил:
– Всё хорошо, всё по плану.
– По плану? – вкрадчиво уточнил хозяин, и тут же грозно рявкнул: – Ты так считаешь? Стрельба из дробовика, труп на стоянке – это твой план?!
– Ерунда. Главное, что мы его взяли и…
– Взяли его не вы, а полиция, – нервно перебил Грязнов.
Ракитин хмуро зыркнул на генерала, напрягся, недовольно скривил рот и поставил бокал на столик. Сенатор, не отрывая взгляда от лица гостя, мысленно чертыхнулся. Он пытался держать себя в руках, но из него просто пёрло раздражение и недовольство действиями полковника. Накопившаяся за часы