Пятый. Марк Рабинович
поведать как я объелся пельмешками на Новый Год – радостно выкрикнул Ироничный и добавил – Только это будет не слишком аппетитно. Тут брезгливые есть?
– Есть – брюзгливо сказал Деловой – Причем очень брезгливые.
– Тогда этот вариант отпадает.
– Самое время сейчас для занимательных историй – брюзжащие нотки в речи Делового никуда не делись – Хотите, я расскажу как застрял с тремя придурками в заваленном рухнувшей четырехэтажкой подвале.
– Придурки-придурками… – обиделся Ироничный – …зато живы. Не уверен, что тоже самое можно сказать об остальных жильцах.
– Пока живы – едва слышно пробормотал Бесстрастный.
Против этого возразить было трудно и все снова замолчали. И вот, когда молчание стало становиться зловещим, Бесстрастный начал каким-то нарочито ровным голосом.
– Пожалуй, у меня есть предложение – сказал он – Вот только не знаю…
Он замолчал, наверное ожидая реакции, и реакция не заставила себя ждать.
– Излагай – потребовал Ироничный – Что ты там не знаешь? Я вот не знаю, выберусь ли отсюда, так что меня любое предложение устроит.
– Похоже на то, что тут собрались незнакомые друг-другу люди. Верно?
– Дом не так давно заселили после капремонта – мрачно отреагировал Деловой – А на собрания жильцов я не хожу… – он подумал и добавил – …принципиально.
– Я тоже как-то не очень – туманно выразился Испуганный.
– Вот я и говорю – продолжил Бесстрастный – Создалась уникальная возможность… Вы понимаете?
– Я как-то не очень – удивился Испуганный.
– А я так и совсем ни хрена не понимаю – категорично заявил Деловой.
Бесстрастный произвел серию каких-то звуков, должных, казалось бы означать не-то презрительное хмыканье, не-то снисходительное покашливание, выдержал внушительную паузу, а когда он наконец заговорил, то его голос неожиданно потерял значительную толику беспристрастности, стал вкрадчивым и каким-то проникновенным:
– Поймите же, мы ведь практически незнакомцы по отношению друг к другу. Может один из нас и видел мельком кого-нибудь другого, столкнулся с ним на лестнице или у подъезда. Но вряд-ли это мельком увиденное лицо отложилось у него в памяти.
– Ну и что с того? – это был голос Ироничного, но ни иронии, ни истеричности в нем больше не было, а был в нем осторожный интерес.
Бесстрастный снова выдержал паузу и она немного затянулась. Потом он забормотал нечто социальное, вроде: «Э-э, в общем» и «Ну, как вам сказать?» и похоже было, что он затрудняется подобрать слова, а от его бесстрастности уже совсем ничего не осталось. Собеседники терпеливо ждали. Наконец, ему удалось продолжить:
– Значит, если… когда нас отсюда вытащат, мы, столкнувшись около, ну скажем, мусорного бачка скорее всего не узнаем друг-друга.
– Более того – подтвердил Ироничный – Мы и у бачка-то не столкнемся. У меня, к примеру, такое складывается впечатление,