Непобедимая буря. Татьяна Алексеевна Коршунова
Дмитрий, в приталенном коричневом фраке, подсвистывал соловью. Его артуазская гончая то исчезала в доннике и лопухах, то возвращалась к ноге хозяина.
– Когда ты успел завести собаку? – поинтересовался Василий.
– А, это соседка… Она большая любительница… вот и порекомендовала… подарила, вернее. Словом – ей весьма хотелось, чтобы я имел собаку.., – Дмитрий улыбнулся и посмотрел на верхушки берёз. – Я тебе вчера рассказать не успел… Нельзя, нельзя, Ремус, ко мне! (Собака зарычала: учуяла мышь в траве).
– Ты женишься? – Василий сдвинул восточно-чёрные брови.
– А что ты об этом думаешь?
– «Легче умереть за женщину, чем жить с нею».
– Это, кажется, лорд Байрон сказал? – Дмитрий вскинул голову. – И ты с ним согласен! Но почему? Ведь только любовь к женщине делает мужчину мужчиной!
– Кроме влечения, мой дорогой, должна быть ещё совесть. И рассудок, – Василий обнял брата за плечо.
Четыре года тому назад оставался в имении Дмитрий мальчишка мальчишкой на попечении покойного ныне деда. И вот уж говорит, что он мужчина. И влюблён.
– Да у тебя-то что было? Там, в твоей Европе.
Что было?..
Альпы, замки, монастыри. Рейн, романтизм. Разочарование…
– Против любви я ничего не имею… однако, – вздохнул Василий. – Помнишь ли ты… Помнишь, я писал тебе из Швейцарии о моих отношениях с одной француженкой – Аделин?
– Ну! Осенью пятнадцатого года это, кажется, было. Ты ведь был в неё влюблён?
– Увлечён… Покуда не узнал о ней одну ужасную вещь…
– Какую?
– Она была замужем.
– О-о-о! – Дмитрий тормознул каблуком на мягком бархате полевицы.
– Муж её преспокойно жил себе в Лионе, занимался делами. А Аделин преспокойно путешествовала по Европе одна. С подругами – такими же, как она…
– Какими?
– Я писал тебе, как мы познакомились? Однажды на балу в Женеве Аделин подошла ко мне и сказала: «Мне так понравился танец с вами. Не хотите ли прогуляться на лодке по озеру?»
– Вот так… сама, прямо, и сказала?
– А что? Супруг её прекрасно был осведомлён о её дружбе с другими мужчинами. И даже одобрял её похождения.
– Не может быть.., – Дмитрий облизнул губы сухим языком.
– Там это обыкновенно. Понимаешь, Дмитрий? Обыкновенно! Носить рога – и не называться рогоносцем! А знаешь, почему? Они стремятся к равенству женщин и мужчин. Их женщины могут иметь приятелей любого полу!
– Я тебя понимаю. Понимаю теперь. Но ты… ты просто не знаешь русских женщин! Русские – не такие!..
– Русские – другая крайность. Они слишком запуганы. Домостроем, матерями, наставницами. И скучны.
– А ты хочешь верную бунтарку?
– Никого я уже не хочу, – Василий улыбнулся. – А ты умён стал! Учёный…
– Ты всенепременно должен познакомиться с моей невестой! – просиял Дмитрий. – Она тебе понравится. Ты помнишь, в Высокове дом стоял?
– Ну, помню. Пустой. Туда не ездил никто.
– Им какая-то статская