Твоя Мари. Неубиваемая. Марианна Крамм
ты?
– А я вот уснуть не могу. Не хочу оставлять тебя.
Завтра ему нужно улететь на несколько дней в один из сибирских городов, я об этом забыла совершенно, а он вот сидит и думает.
Выбираюсь из постели, подхожу к Олегу и обнимаю его:
– Ну, что ты… я ведь не маленькая и не первый раз здесь. Все будет хорошо. Ты должен заниматься делами, Олег, потому что за тебя никто этого не сделает. Ты не можешь вечно откладывать все из-за меня. Слетаешь, решишь вопросы, вернешься – куда я денусь-то?
Он гладит меня по волосам и рассеянно смотрит в окно:
– В этом городе может произойти все, что угодно.
– Не со мной, – произношу я твердо. – Больше – не со мной, я обещаю.
Олег грустно улыбается, треплет мои волосы и гасит в пепельнице окурок:
– Все, Мари, пойдем немного подремлем, тебе тоже скоро вставать.
Эти две недели оказались абсолютным счастьем, и даже курс «химии» не смог этого нарушить. Олег отсутствует три дня, звонит мне по нескольку раз и все время сокрушается, что я осталась одна, хоть он и обещал, что будет рядом.
– Ну, что ты мог поделать? Это работа. Ничего, я справляюсь, не волнуйся.
– Я прилечу завтра первым возможным рейсом, – обещает он. – Продержишься?
– Ты шутишь? До этого же как-то справлялась.
– Мари, я не хочу знать, что было до этого.
– Все, молчу.
– Виделись?
– Да. Недолго и очень бестолково.
– Боюсь догадаться.
– Олег… ты меня разочаровываешь. Такое впечатление, что ты не уверен в себе, – говорю раздраженно, вытряхивая из пачки очередную сигарету. -Это ведь ты говорил – я знал, что ты вернешься. Я вернулась, все закончилось.
– Не обращай внимания, Мари, я тут совсем головой поехал – все валится. Не думал, что возникнет столько проблем с этим контрактом, уже не рад, что связался. Вот и дергаюсь уже по любому поводу, даже если его и нет вовсе.
– Ты запомни – я отрезаю обычно резко. Меня можно долго изводить, дергать за нитки, манипулировать – ну, вот как она это делает. Но в одно утро я открываю глаза – и все. На меня больше не действуют ни слезы, ни претензии, ни упреки. Я просто становлюсь внутри свободна от человека и его проблем. Да – могу общаться, но близко уже никогда не подпущу. Она давно уже ничего обо мне не знает. Совсем ничего, понимаешь? Но пока это еще больно – когда человек, бывший тебе близким, перестает знать о тебе хоть что-то глубже, чем остальные. Но я это переживу, ты ведь знаешь.
– Все, малыш, не развивай, я слышу слезы в голосе, – прерывает Олег. – Не хочу, чтобы ты плакала.
– А я не буду.
– Как у вас погода?
– Не поверишь – тут все снегом завалило, нехилый такой апрель, да?
За ночь действительно выпал снег, его столько, как даже у нас в Сибири в этом году не было – утром я едва добралась через двор до такси, проваливаясь в сугробы выше щиколотки. К вечеру эта радость начала таять, и стало еще хуже – под верхней коркой образовались лужи, глубину которых оценить взглядом оказалось совершенно невозможно. В результате