Убийство на аперитив. Юлия Евдокимова
– и они остановились у старого парка в глубине которого виднелся трехэтажный старинный дом с терракотовым фасадом, с коричневыми ставнями на распахнутых окнах. Дорожку к дому обрамляли покрытые мхом скульптуры.
– Нико! – из дома, торопясь и раскрывая объятия, вышел пожилой невысокий синьор, – как давно ты не приезжал!
Мужчины обнялись и расцеловались, и синьор повернулся к Саше:
– Добро пожаловать синьорина, вы очень вовремя, как хорошо, что вы приехали именно сегодня!
Саша не успела спросить, почему именно сегодня, как синьор подхватил их обоих под руки и повел за дом, где она потеряла дар речи.
В конце аллеи стояла высокая старинная башня, и на дорожке к башне, на ее ступеньках были расставлены свечи в стеклянных колбах. Почти у самой лестницы был накрыт стол, где несколько человек встали и пошли им навстречу, приветствуя Никколо.
Саша восхищенно оглядывалась, не в силах поверить своим глазам. Такого просто не бывает в реальной жизни!
Окна башни светились, гирлянды и свечи превращали и башню, и сад вокруг в рождественскую игрушку. Такими могли быть знаменитые рождественские ясли, но никак не реально существующее место.
– Cugino! – раскрыла объятия Никколо кудрявая темноволосая женщина лет 40-ка.
– Кузен? Так это твои родственники?
– Не очень близкие, zio Маурицио четвероюродный брат моей мамы, Адриана еще более дальняя родственница.
Все зашумели, кто-то побежал за стульями, полилось вино, и на сей раз это было не ламбруско.
– Погодите, погодите, – нашей гостье нужно попробовать особенное вино! – заторопился Маурицио и вскоре появился с бутылкой с темной, словно запыленной этикеткой. «Oriole» – прочла Саша, когда вино пурпурно-красного цвета полилось в бокал.
Она попробовала осторожно, зная, что все взоры обращены на нее. Сделала все по правилам: взболтала вино, посмотрела, как стекает по стеклу его слеза, поднесла к носу, вдохнула аромат, на всякий случай закивала и отпила глоток. Конечно, она сказала бы то, что от нее ожидали – похвалила бы вино в любом случае.
Но вино действительно оказалось необыкновенным. Оно создавало ощущение чистоты и свежести, почудился аромат сливы, потом она словно оказалась в розовом саду. Лишь затем пришла легкая приятная горечь.
– Это… это восхитительно! – И Саша, не стесняясь, что все ей просто почудилось, и знатоки лишь посмеются, рассказала и о сливе, и о розе, и о чистоте.
Все засмеялись, зааплодировали, словно в этот момент Сашу приняли в семью, признали своей.
И тут среди смолкающего к ночи щебета птиц зазвучала флейта – фи-тиу-лиу, фиу-лиу-ли, фиу-лиу. И смолкла.
– Это волшебство, когда открывают ее вино, она всегда поет.
– Кто???
– Лесная флейта. Иволга. Oriole.
Лет двести назад винодел был влюблен в девушку, которой никак не мог решиться сделать предложение. Она принимала ухаживания других парней, а на бедного винодела особого внимания не обращала. Но однажды ему удалось сказать о своей любви,