Они и мы. Марк Казарновский
я испытал в грузовом отсеке…
После тряски, гула, грохота, холода – тишина… Клетку куда-то везут. Стоп… Дверца открывается…
Свет. Незнакомые запахи.
Бежать. Бежать. Бежать.
Кругом опасность…
Вдруг Олин голос: «Джим!»
Голос Марка: «Джимуня мой!»
Чудится. Бежать. Бежать.
Кто-то крепко держит за ошейник. Знакомая Рука. Марк.
Это мой Марк. Я спасен.
Меня сажают в машину. Машина незнакомая, но запахи родные. Пахнет Любочкой и духами Альбины. Но ведь они в Париже!
Неужели и я – в Париже?!
Меня вводят в незнакомый подъезд. Открывается дверь. «Джимочка!» Это же Эля. Вбегаю в квартиру. Моя старая мебель. Как мне ее не хватало в сером измайловском доме.
Я у себя.
Я в Семье.
Когда рядом с тобой дорогие тебе люди, можно жить и во Франции. Нам, собакам, проще, ностальгия нас меньше мучает. И хоть снятся мне иногда мои абрамцевские подружки, черный Боб, признававший мое лидерство и так же, как я, любивший моего хозяина, мне уже не так тяжело, как в первые дни, когда каждый Олин приезд вызывал желание бежать. Все равно куда.
Я знаю, что до Большой Никитской мне все равно не добраться, но… Бежать. Бежать. Чтобы взорвать монотонность сытой жизни.
Однажды я ушел…
Бродил три дня под дождем, понимая, что самостоятельно не вернуться. Силы не те. Глаза подводят. Слух пропал. Свалился под каким-то деревом. Меня искали, но безрезультатно.
И только номер телефона, выбитый Олей еще в Москве на моем ошейнике, позволил случайно наткнувшемуся на меня кладбищенскому сторожу сообщить Марку, где я.
Говорят, беспородные собаки живучи. Не знаю. Может быть, мою жизнь поддерживает любовь моей Семьи, их забота обо мне с самых ранних моих щенячьих лет. Теплота, которой они окружают всех, кто им дорог.
Я очень, очень, очень люблю свою Семью.
Персоналка
Семен Семенович ложился спать с полностью расстроенным настроением. Завтра на партийном бюро института слушалось его персональное дело.
По нынешним меркам дело-то было пустяшное. А во времена те, стародавние, персональное дело – ну хлебом не корми. Так, например, попробуй затащи членов КПСС на собрание. Отговорки всегда: болен, срочно в министерство, больна вся семья и тому подобное. Но вот когда персоналка – явка стопроцентная.
Так вот, пустяшное было это дело. В общем, оказался наш герой в командировке с одной сотрудницей, коллегой по научным изысканиям, можно сказать. Девушка была чуть перезрелая, но экзальтированная до крайности. И на тебе. Нет, нет. Не соблазнение. Что бывало в командировках весьма часто. (Для этого и ездим.) Не обман. Не случайная беременность. И так далее. Нет.
Просто научный сотрудник Нина (так давайте ее назовем) влюбилась в Семена.
При этом Семен не прибегал к обольщению, Нина не очень стремилась склонить Семена посетить ее будуар – просто она влюбилась. Советы ее подруг-идиоток или просто злорадных дев подталкивали ее