Наследие Божественной Орхидеи. Зорайда Кордова

      1. Женщина и дом, которых раньше не было

      На заре многих дней на этом месте ничего не было, кроме бесплодной земли. Но вдруг здесь появились дом, женщина, ее муж и петух. Семья Монтойя прибыла в город Четыре Реки среди ночи, их не встретили ни фанфарами, ни подарками из вагончика[1], ни переваренной зеленой фасолью, ни слоеными яблочными пирогами, которые обычно предлагают новым соседям, чтобы с ними познакомиться. По правде говоря, люди в Четырех Реках перестали обращать внимание на то, кто сюда приезжает или отсюда уезжает, еще до их прибытия.

      Найти город на карте вряд ли было возможно, дороги кругом по большей части гравийные, а знали о нем только те, кто остался там жить. Да, там когда-то были железные дороги; прекрасные железные артерии, проложенные в каменистой почве, связывали пыльное сердце страны с ее лицом, которое менялось в зависимости от того, где проходили эти линии.

      Путешественник, случайно свернувший здесь с автомагистрали, мог воспользоваться бензоколонкой и зайти в старенькую закусочную. Когда приезжий спрашивал, какие же четыре реки дали название городу, местные скребли в затылках и отвечали так: «Ну, все эти реки пересохли уже к 1892-му».

      Кроме бензоколонки Гаррета и закусочной «Радость», предлагавшей невразумительный кофе за 1,25 доллара, Четыре Реки обладали населением численностью семьсот сорок восемь человек, фермерским рынком, магазином писчебумажных принадлежностей, восьмым по величине в мире метеоритным кратером, местом якобы захоронения динозавров (разъяренные палеонтологи, разоблачив обман, не похвалили за шутку выпускной класс 87-го года), единственным на многие мили пунктом видеопроката, средней школой (победитель в региональном футбольном чемпионате 1977 года) и самым маленьким почтовым отделением в стране, которое служило единственным препятствием тому, чтобы город превратился в призрак.

      Город был особенным тем, что было у всех ныне живущих, но теперь забылось. Он был, в самом общем смысле, не чужд магии. В мире существуют места, где энергия сконцентрирована настолько, что они становятся точкой встречи добра и зла. Они зовутся связующими звеньями. Зовутся лей-линиями. Зовутся Эдемом. С течением столетий, по мере того как Четыре Реки теряли свои водные ресурсы, магия города тоже блекла – и теперь слабо билась под сухими горами и равнинами.

      Этого биения было достаточно.

      В глубине долины, где когда-то пересекались четыре реки, Орхидея Монтойя построила дом в 1960 году.

      «Построила» не слишком подходящее слово, ведь дом словно возник из воздуха. Никого не было там, когда закладывался каркасный фундамент или крепились ставни, и ни один местный житель не мог вспомнить, что видел тракторы и бульдозеры или строителей. Но вот дом появился. Пять спален, открытая гостиная с камином, две ванных комнаты и еще один отдельный туалет, кухня с любовно подобранной техникой и панорамная веранда с небольшими качелями, откуда Орхидея могла наблюдать, как меняется мир вокруг. Самым непримечательным в доме был чердак, где хранились вещи, которыми Монтойя больше не пользовались, и тревоги Орхидеи. Людям, которые проезжали по единственной дороге через вершину холма, весь дом казался воплощением кошмаров и историй о призраках, они останавливались и пользовались возможностью понаблюдать за жизнью этой странной семьи.

      Поняв, что у них появились новые соседи, люди из Четырех Рек решили присмотреться к ним.

      Кто, собственно говоря, были эти Монтойя? Откуда они взялись? Почему они не ходят к мессе? И кто, скажите ради Бога, красит ставни в такой темный цвет?

      Любимым цветом Орхидеи был зелено-синий – того оттенка, когда небо больше не кажется черным, но на нем еще не появились розовые и фиолетовые оттенки. Она считала, что в этом цвете запечатлен миг, когда мир затаивал дыхание, и она тоже надолго его затаивала. Именно этим цветом были покрашены ставни и большая входная дверь. Через несколько месяцев после своего появления Орхидея, впервые выбравшись в город, чтобы купить машину, увидела, что все дома построены в стиле ранчо и покрашены в спокойные пастельные тона.

      В доме Орхидеи не было ничего случайного. Она мечтала о собственном доме с раннего детства и когда, наконец, обрела его, самыми важными стали цвета и безопасность. Для человека вроде Орхидеи Монтойи, получившей все благодаря упорству и чуть-чуть воровству, важно было не просто защитить свое, но и удержать. Поэтому в каждое окно и в каждую дверь был вдавлен золотой лавровый лист. Не только для того, чтобы удержать магию, но и для того, чтобы отвести опасность.

      Орхидея так давно носила свой дом с собой – в сердце, в карманах, в чемодане, а когда он там не умещался, то в мыслях. Она носила этот дом в поисках места, где пульсирует магия, чтобы там осесть.

      В общей сложности Орхидея и ее второй муж преодолели около четырех тысяч восьмисот девяноста восьми миль. На автомобиле, корабле, поезде, а последние двадцать миль пешком. К концу пути страсть к путешествиям у нее пропала. В конце концов у нее будут дети и внуки, и она увидит остальной мир на глянцевых открытках, которыми будет покрыт весь холодильник. Как и многим другим, ей хватило одного паломничества.