Уплыть за закат. Жизнь и любови Морин Джонсон. Мемуары одной беспутной леди. Роберт Хайнлайн
означает не только это.
– Да. Вы говорили уже, что она – лишь частный случай более общей теоремы. Я думаю, эта теорема звучит так: «Не лги, если это может повредить другим людям…»
– В общем, верно.
– Я еще не закончила, отец.
– О, прошу прощения. Продолжай, пожалуйста.
– Я сказала «не лги, если это может повредить другим людям», но хотела добавить: «а поскольку нельзя угадать заранее, какой вред может причинить твоя ложь, то единственный выход – не лгать совсем».
Отец молчал довольно долго и наконец сказал:
– Морин, с этим нам за один день не управиться. Лучше иметь дело с вором, чем со лжецом… но я предпочел бы лжеца человеку, который самовлюбленно гордится тем, что всегда говорит правду, всю правду, и не важно, куда щепки летят – кто пострадает, чья невинная жизнь будет загублена. Морин, тот, кто гордится тем, что всегда режет правду-матку, – это садист, а не святой. Есть много разновидностей лжи, неправды, обмана, неточности и так далее. Чтобы немного размять мышцы твоего мозга…
– В мозгу нет мышц.
– Умница. Не учи деда овец воровать. В твоем мозгу их действительно нет, что я и пытаюсь исправить. Попробуй систематизировать разные виды неправды. А сделав это, попытайся определить, когда и где они допустимы с точки зрения морали, если вообще допустимы, а если недопустимы, то почему. Это займет тебя на ближайшие год-полтора.
– О, как вы добры, отец!
– Без сарказма, не то всыплю. Предварительные результаты представишь через месяц-другой.
– Да будет воля твоя. Папа, один пункт у меня уже есть: «Не лги матери, иначе тебе вымоют рот щелочным мылом».
– Поправка: «Не позволяй матери уличить тебя во лжи». Если бы ты выкладывала ей начистоту все, о чем мы с тобой говорим, мне пришлось бы уйти из дому. Если ты застукаешь Одри в объятиях того отвратительного щенка, с которым она гуляет, ты скажешь матери?
Отец застал меня врасплох. Я действительно их видела… причем подозревала, что они не просто нежничают, и это меня беспокоило.
– Ничего я не скажу!
– Хороший ответ. Ну а мне скажешь? Ты же знаешь, что я не разделяю пуританских взглядов твоей матери на секс, и знаешь, надеюсь, что все, сказанное тобой, используется не для того, чтобы наказать Одри, а чтобы ей помочь. Так что же ты скажешь отцу?
Я почувствовала, что меня загнали в ловушку – я разрывалась между любовью к отцу и верностью сестре, которая всегда помогала мне и была ко мне добра.
– Я… Ни шиша я вам не скажу!
– Браво! Ты взяла барьер, даже не задев верхнюю планку. Правильно, радость моя: мы не разносим слухов, не докладываем о чужих грехах. Только не говори «ни шиша». Если уж очень надо, скажи «ни черта».
– Да, сэр. Ни черта я вам не скажу про Одри и ее молодого человека. – (Но если Ты есть, Господи, то сделай так, чтобы моя сестра не забеременела: у матери начнутся припадки, она будет молиться за нее, и все будет ужасно. Да свершится воля Твоя – но так, как надо. Морин Джонсон. Аминь.)
– Давай побыстрее разберемся с