Девушка с кувшином. Лопе де Вега

      Хоть не завидна смерть ничуть,

      Но нет завиднее причины

      Для преждевременной кончины!

      Глупец! Пред ним был долгий путь,

      Зачем же было торопиться?

      Кто молод, у кого в крови

      Горит огонь, – за день любви

      Готов всей жизнью расплатиться.

      Но почему же у прелестной,

      Скажи, так вдовий чепчик мал?

      Конечно, чтобы не скрывал

      Он красоты ее небесной.

      Большие носят лишь ханжи

      Да престарелые дуэньи.

      В столице есть и исключенья.

      В каких же случаях, скажи?

      Раз у одной прекрасной дамы

      Супруг изволил умереть,

      Она ж его, как рыбу в сеть,

      В холст завернула грубый самый

      (Не очень ей был дорог он…),

      Потом отправилась с супругом

      Торжественно, в карете цугом,

      Для совершенья похорон,

      Притом голландской тонкой тканью

      Она окуталась сама.

      Супруг разгневался весьма

      И в ту же ночь предстал ей с бранью:

      «Ах ты, злодейка, негодяйка!

      Ты в кисее, а мне дерюгу?

      Жалеешь савана супругу?

      Сюда вуаль мне подавай-ка».

      Тут он сорвал с нее чепец –

      И вмиг его как не бывало,

      А из дерюги покрывало

      Оставил вдовушке мертвец.

      С тех пор все вдовушки в испуге,

      Чепцы поторопились снять,

      Чтоб не явился муж опять

      И не оставил им дерюги.

      Да, но подобным снисхожденьем

      Долг помогают забывать.

      Полезно морды закрывать

      Одним лишь мулам… да дуэньям.

      Нет, траур – то священный знак,

      Благопристойный знак печали.

      Вдовица в траурной вуали –

      Епископ в ризе. Как-никак,

      Должна быть строгость облаченья

      «Преосвященному» к лицу.

      А глядь – духовному отцу

      Нужны иные развлеченья!

      Скучней всего для женщин милых

      Всегда одной и той же быть.

      Свою наружность изменить,

      Однако, женщины не в силах?

      Наряд – меняет.

      Прав Мартин,

      И прелесть