Спящий просыпается. Герберт Уэллс
за крики? – вдруг спросил он.
– Пустяки. Это народ, – раздраженно сказал толстяк. – Позже вы и сами все поймете. Это верно, все сильно изменилось. – Он говорил резко, сдвинув брови, и глядел на Грэма как человек, пытающийся принять решение в критической ситуации. – Так или иначе, одежду вы получите. Лучше подождать здесь, пока ее принесут. Никто не должен сюда приближаться. И вам следует побриться.
Грэм потрогал свой подбородок.
Возвратился человек с льняной бородкой. Направляясь к ним, он вдруг оглянулся, прислушался, подняв брови, взглянул на толстяка и поспешил через арку к балкону. Шум становился все громче. Толстяк повернул голову и тоже прислушался. Тихо выругался и с неприязнью перевел взгляд на Грэма. Крики вздымались мощной волной и вновь стихали, однажды донесся звук удара и резкие вопли, затем сухой треск, похожий на хруст ломающихся прутьев. Грэм напряг слух, чтобы уловить какой-то смысл в этой путанице звуков.
И тут он разобрал фразу, повторяющуюся снова и снова. Поначалу Грэм не поверил своим ушам. Но это, несомненно, были слова: «Покажите нам Спящего! Покажите нам Спящего!»
Толстяк неожиданно кинулся к арке.
– Что за вздор! – прокричал он. – Как они узнали? Знают наверняка или догадываются?
Из-за арки последовал какой-то ответ.
– Я не могу выйти, – сказал толстяк, – мне нужно присматривать за ним. Ну, крикните им что-нибудь с балкона.
Ответ невозможно было разобрать.
– Скажите, что он не проснулся. Да что угодно! На ваше усмотрение. – Он поспешил назад, к Грэму. – Вам немедленно нужно одеться. Здесь оставаться нельзя – мы не сможем… – Он поспешно выбежал, не отвечая на вопросы Грэма. Через минуту появился снова.
– Не могу объяснить вам, что происходит. Слишком сложно. Сейчас вам изготовят одежду. Да, все вот-вот будет сделано. И я смогу забрать вас отсюда. Вы очень скоро разберетесь в наших проблемах.
– Но эти голоса. Они кричали…
– Да, про Спящего – это про вас. Им пришла в голову какая-то безумная идея. Не знаю, чего они хотят. Ничего не знаю.
Резкий, пронзительный звонок перекрыл отдаленный невнятный гул толпы, и этот бесцеремонный человек подскочил к каким-то приборам в углу комнаты. Некоторое время слушал, глядя в хрустальный шар, затем кивнул, произнес несколько слов и подошел к стене, за которой исчезли те двое. Стена снова свернулась и ушла вверх, словно занавес, но он стоял рядом и чего-то ждал.
Грэм поднял руку и с изумлением осознал, насколько восстановились его силы от тонизирующих средств. Спустил с ложа сначала одну ногу, потом другую. Голова больше не кружилась. Не вполне доверяя такому быстрому выздоровлению, он сел и принялся ощупывать свои руки и ноги.
Через арку вошел русобородый, и одновременно в проем перед толстяком скользнула сверху кабина лифта; из нее вышел худощавый седой человек в темно-зеленой облегающей одежде со свертком в руках.
– А вот и портной, – сказал толстяк, жестом представляя вошедшего. – Теперь вам больше не придется носить этот черный плащ. Не могу понять, как он попал