Волк среди теней. Дэвид Геммел
у него на поясе.
– Это Иерусалимец, – буркнул Майлс, и Флетчер окаменел.
– Я слышал про вас, сэр. Вы убийца и зачинатель войн. В Ривердейле мы не потерпим такого, как вы.
– Да? – мягко сказал Шэнноу. – Как я понял, вы убийства не чураетесь, а Майлс и Поп всего год назад ездили с Кейдом.
– Ложь!
– Как вам угодно, мистер Флетчер. У меня нет ни времени, ни желания пререкаться с вами. Можете уехать, но немедленно!
– Скажи только слово, Саул! – рявкнул Барк. – Я его пообкорнаю!
– Да, – согласился Шэнноу. – Прошу вас, мистер Флетчер, скажите слово.
– Не надо! Бога ради! – завопил Майлс. – Вы же его не знаете!
Флетчер был далеко не глуп и учел искренний ужас в голосе Майлса. Он сглотнул, подошел к своей лошади и вспрыгнул в седло.
– Тут слишком много ни в чем не повинных людей, которые могут пострадать, – сказал он. – Но будет и другой день.
– Надеюсь, – сказал Шэнноу ему вслед.
Всадники ускакали.
Остальные стояли как вкопанные. Шэнноу обвел их взглядом. Приветливая дружелюбность исчезла, сменилась страхом, граничившим с враждебностью. Только молодой Янус подошел к нему.
– Спасибо, мистер Шэнноу. Уповаю, вам не придется поплатиться за свою доброту.
– Если так, то пострадаю не я один, Стефан, – ответил Шэнноу и ушел в дом.
Последняя повозка уехала перед самыми сумерками. Войдя в большую комнату, Донна увидела, что Шэнноу сидит в кожаном кресле.
– Не надо бы вам было вступаться за меня, – сказала она, – но я вам очень благодарна.
Из-за ее спины появился Эрик.
– Почему ты сказала, что насыплешь могильный холмик над отцом? – спросил он.
– Мне очень грустно, Эрик, но это правда. Флетчер приказал его убить. Мне очень грустно.
– Врешь! – крикнул он, обливаясь слезами. – Ты его ненавидела! А я ненавижу тебя! – Он повернулся и выбежал из дома.
– Эрик! Эрик! – позвала она и разрыдалась.
Шэнноу подошел к ней, крепко обнял и стоял так, пока слезы не перестали катиться по ее щекам, и всхлипывания не стихли. Он не находил слов утешения, а Иерусалим казался таким далеким!
Шэнноу сидел у соснового обеденного стола и смотрел, как Донна Тейбард на коленях выгребает из печки золу ровными машинальными движениями. Красивая женщина, и можно понять, почему Флетчер облизывается на нее. Волевое лицо гордой лепки, пухлые губы – рот, созданный для смеха. Сильное лицо, говорящее о характере, стойком в несчастии.
– Этот дар, – спросил он, – способность видеть далекое, откуда он у вас?
– Не знаю. Мой отец думал, что дело в Камне, но я не уверена.
– В камне?
– Пресвитер называл его Камнем Даниила. Он из Чумных Земель и в руках начинал светиться, будто солнечные лучи пронизывали лед. Но он был теплый. В детстве я им часто играла.
– Почему ваш отец считал, что свои дары вы получили от этого Камня?
Она стряхнула золу