Эхо Москвы. Непридуманная история. Отсутствует
– я сказал: «Нравственные страдания». И это была правда. Это были нравственные страдания.
Л. РЯБЦЕВА: Эмоциональный detox.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Который продолжается. Поэтому я ем, пью все, что хочу, веду совершенно не здоровый образ жизни, но при этом не набираю килограммы, потому что у меня постоянно эмоциональный detox.
Л. РЯБЦЕВА: Новое поколение, вы видите, потоки каждые 5-10 лет приходят.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я думаю, что новый главный редактор будет из нового поколения. Это не будут люди, с которыми я начинал.
Л. РЯБЦЕВА: Но вы понимаете, какой это возрастной разброс – нереальный.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Мне-то по фигу абсолютно. Слушай, я пришел на «Эхо», когда мне было 35 лет – в общем, не самый большой возраст. И я быстро сделал карьеру.
Л. РЯБЦЕВА: То есть в два раза…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да, я думаю, что новый главный редактор должен быть из другого поколения – ни Сережа Бунтман, ни Володя Варфоломеев, ни Сережа Корзун, ни Ксения Ларина, ни Виталик Дымарский. Это поколение совсем другое, которое не советское, а постсоветское. А дальше все будет зависеть от того, как он видит. Потому что, как только я отсюда уйду, я закрою дверь и сюда не вернусь.
Л. РЯБЦЕВА: Никогда?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Никогда.
Л. РЯБЦЕВА: Даже консультантом, советником?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет, консультантом – точно нет. Рубрику буду делать или интервью… Знаешь, я же работал, во-первых, в школе, когда ушла наша директриса, которая эту школу создавала, и пришла другая, а директриса оставалась – это был кошмар. Потом я работал здесь главным редактором, когда Корзун оставался здесь председателем совета – и это тоже был кошмар, потому что часть коллектива ходила к нему. И это нормально. Это было другое «Эхо», не мое.
То есть я точно повернусь и пойду. Позовут вести интервью раз в неделю – пришел, ушел. Как сейчас Сережа Корзун. Но, в принципе, это не «Эхо» Корзуна, оно по-другому построено. Мы недавно с ним говорили. Он говорит: «Я бы совсем по-другому радио построил». Я говорю: «Понимаю. Но ты сам ушел». То есть на самом деле это будет другое «Эхо», совсем другое, кто бы ни стал.
Л. РЯБЦЕВА: «Эхо» после вас – понятно. А вы после «Эха»? Пенсия…
А. ВЕНЕДИКТОВ: Надгробие, надгробие, никакой пенсии. Ты же меня знаешь. Ну какая пенсия? О чем ты говоришь?
Л. РЯБЦЕВА: Что это будет?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я не могу, как Андрюха Васильев, ставить спектакли, продюсировать, бабки зарабатывать. Вот это мне все не интересно.
Л. РЯБЦЕВА: А что вы будете делать? Хорошо. Но вы же наверняка думаете, что бы вы могли делать. Не книжки же писать?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Нет. Видишь, у меня возник исторический проект – «Дилетант» я имею в виду. Как проект он мне кажется не менее важным, чем «Эхо», на будущее. Я не знаю, как его развивать, я не знаю, кто инвестор, но я точно понимаю, что в условиях огромного интереса к истории, если освободиться от всего и найти, получить деньги, можно построить совершенно мегаисторический проект. Можно его сделать. Можно построить мегагуманитарно-информационный проект, потому что мы не понимаем,