Моя. Я так решил. Мария Зайцева
какому еще, бля, контракту?
Хотя, тут она может не говорить. Стандартная история. Ничего нового не услышу.
Но молчу, даю высказаться. Может, все-таки, что-то цепанет… Ну и про себя тоже интересно выяснить… Как-то же я тут оказался?
– По которому танцовщиц набирают…
Да, ничего нового… Зря надеялся.
– А я как сюда попал?
– Тебя сегодня ночью притащили… Те же люди, что меня… Сюда…
– Что говорили?
– Не знаю… Я не понимаю испанский…
– А как ты контракт подписывала-то?
– Он на русском был…
– Бля.
– Я же не знала! – неожиданно с обидой повышает она голос, – я не думала! Меня… девочка пригласила, мы вместе выступали раньше! На спортивных танцах! Она говорила, что все легально, будут селить вместе, охранять, возить на работу, следить, чтоб никто ничего…
– Ну, практически, и не соврала…
– А они… паспорт… и вообще…
– Ясно. Ну что, Эвита, ждем развития событий тогда? – я усмехаюсь и неожиданно обнимаю ее за костлявые плечи, прижимаю к себе, утешая, – ничего… – глажу по спине, слушая, как она всхлипывает мне в футболку, – ничего… Прорвемся, да? Главное, выяснить, на кой хер им я…
– А я? – хлюпает она носом.
– Ну, а про тебя и так все ясно, Эвита ты глупая…
– Будут… заставлять…
– Будут, – вздыхаю я, – удивительно, что до сих пор не заставили… Или…
Она напрягается в моих руках, потом отрицательно водит носом по футболке.
– Нет… Я кусалась… Они меня назвали… как это… «гатито». И кинули сюда.
– Гатито? Ну, в принципе… Может, и так…
– А что это такое?
– Гатито – это котенок по испански. Значит, покупателя ищут. Который таких «гатито» любит. Или того, кто таким «гатито» когти вырвет…
Она крупно вздрагивает в моих руках, сопит жалобно. А я неожиданно сжимаю тонкие плечи сильнее и понимаю, что ее отсюда заберут только через мой труп. А, значит, с серьезными потерями…
Почему-то именно это ощущение доверчиво жмущейся ко мне Эвиты, дарит блаженное долгожданное спокойствие всему телу.
Нет, я по-прежнему очень усталый, пьяный и охерительно хуево себя ощущающий. Но это все – фон.
Главное, что внутри все спокойно. Так спокойно, как давным-давно не было…
Звук открываемой двери звучит неожиданно жестко.
Эвита вздрагивает в моих руках, а я разворачиваюсь, сразу закрывая ее спиной от взглядов вошедших…
Три мужика, которые заходят в комнату, вообще никак не отличаются от кучи тех, кого я видел еще вчера днем, в фавелах, и вообще, на улицах Байреса.
Только грязнее, наверно. И вонючее. Двое из них в такой же, как и у меня, полувоенной одежде, еще один – в цветной рубашке и золотых зубах.
Они осматривают нас, спокойно переговариваясь, словно скотину на рынке, того и гляди, зубы прикажут показать.
Я особо в испанском не рублю, но слова «мучачас», «клиенте» и «динеро пор аделантадо» вполне