Моя. Я так решил. Мария Зайцева
опередить. И сделать это тихо, чтоб больше фора была для поиска Эвиты.
Парочка предсказуемо тормозит, начинает что-то спрашивать.
Я, не вступая в переговоры, резко обдаю из ведра одного из латиносов и, не дожидаясь, пока он прочихается от подарка, бью второго ногой в живот. А затем и первого, уже вполне осознавшего, чем таким едким его угостили, тоже ботинком. По роже. Он как раз удачно склоняется, растирая рожу и матерясь по своему.
В целом, получается быстро, но громко. А значит, надо торопиться. Морщась от брезгливости, обшариваю оба бесчувственных тела и разживаюсь ножами и огнестрелом. Старым, как говно мамонта, револьвером.
Не осматриваю, сую в карман, надеясь, что это дерьмо не разорвется у меня в штанах. А то как-то глупо получится…
Быстро топаю дальше, уже не шифруясь и прислушиваясь к звукам из-за каждой двери. И за одной реально слышу тихий женский вскрик, мужской стон, а затем что-то тяжело падает.
Сука, не успел!
Оглядываюсь, никого нет.
Резко рву ручку двери на себя. Они тут не бронированные нихуя, обычное ржавое железо со свалки. И замки старые.
Этот удается выломать мгновенно.
В полутьме вижу, как Эвита стоит на коленях и бьет ножом по неподвижно лежащему здоровенному мужику.
Движение у нее такое, жесткое, отточенное, я бы сказал.
Но, может, мне кажется, потому что она оглядывается на грохот, видит меня и роняет нож. Осматривает свои руки, затем лежащего перед ней мужика.
И шепчет:
– Убила… Я его убила…
Так, понятно, девка в трансе.
И работу за меня сделала, молоток. Вот что значит, славянка. Хер прижмешь, если не захочет.
Но времени для гордости за нацию нет, потому широко шагаю к Эвите, подхватываю ее за локти, поднимаю.
Она смотрит на меня безумными огромными глазами, и все шепчет: «Убила, убила, убила…».
Глава 3
Привожу Эвиту в чувство потрясыванием и легким шлепком по щеке. Поражённо замолкает, застывает в моих руках, приоткрыв пухлые губы. На них кровь, судя по всему, этот урод до нее все же успел добраться, прежде чем получил перо в живот. Надо бы проверить, живой или нет, но времени не хватает.
Вытираю с нижней губы кровь большим пальцем, хриплю:
– В порядке?
– Нет.
– Идти можешь?
– Да.
– Валим.
Она кивает, топает к двери, а я, не удержавшись, мародерствую.
Что было усвоено в первую очередь в далекой африканской стране, где любого белого принимали за захватчика, так это то, что на мертвецах может быть много чего нужного и интересного. Правда, на неопознанных мертвецах чаще всего бывают замаскированные взрывные устройства, но тут-то все опознанные. Потому быстро шмонаю, попутно прислушиваясь к нарастающему шуму, запихиваю все добро, без разбора, в карман. Кроме мобилы. Мобила – мой главный враг, спутники, суки, и над Аргентиной летают тоже.
За время моего мародерства Эва умудряется не только дойти до двери, но и привести себя в порядок. Разорванную до пояса майку вяжет узлом, и я не