Ланарк. Жизнь в четырех книгах. Аласдер Грей
вспомнилось, как Манро доставал пистолет из выдвижного ящика в шкафчике его умершего соседа. Он открыл свой собственный ящик и заглянул туда. По большей части он был заполнен едой, но в уголке нашлись крохотная волнистая раковина и кварцевый голыш с серыми и кремовыми прожилками.
– Я нашел морскую ракушку и камешек.
Возьмите по предмету в каждую руку. Да, я вижу теперь, откуда вы пришли. Вас звали Тоу. С какого возраста начинать рассказ: с пяти лет, пятнадцати или десяти?
– С пяти, пожалуйста.
Ланарк лег поудобней, и оракул, голосом не по летам развитого ребенка, начал Дункан Тоу провел синюю линию в верхней части листа и коричневую внизу. Нарисовал великана, который бежал по коричневой линии с плененной принцессой, но принцесса никак не выходила красивой, и потому в руках у великана он изобразил мешок. Принцесса была внутри. Отец…
– Простите, – перебил оракула Ланарк. – Вы рванули с места в карьер. Не могли бы вы для начала описать географическое и социальное окружение?
После недолгого молчания голос заговорил сухим тоном ученого Река Клайд впадает в Ирландское море. Вблизи ее устья расположено множество островов и полуостров, принадлежащие Британии. Невдалеке от места впадения на Клайде расположен Глазго – промышленный город, где живет в наши дни множество людей, но где никто не представляет себе жизни. Помимо собора, университетской караульни и примитивной средневековой башни с часами, почти все постройки возведены в этом и прошлом веке…
– Простите, что опять перебиваю, но откуда вам это известно? И вообще, кто вы?
Голос, помогающий вам увидеть себя.
– Но я слышал слишком много таких голосов. Это не были голоса лжецов, даже Сладден и Озенфант во многих случаях говорили правду, но только ту правду, которая не противоречила их замыслам. А какие замыслы у вас? Какие сведения вы намерены опустить?
Голос сказал мрачно У меня вообще нет замыслов. Опустить я постараюсь только повторы, но навряд ли получится. С тех пор как я превратился в ничто, я просто помешался на подробностях.
– Не понимаю.
Тогда, прежде чем взяться за вашу историю, я расскажу свою. Она не так занимательна, но в ней отсутствуют подробности, поэтому она короче, а поскольку я некогда жил в вашей стране, вы получите некоторое представление об ее экономике.
Оракул заговорил мужским голосом, пожилым и напыщенным. Ланарк уселся поудобнее. Рима, зевнув, прижалась к его спине. Через пять минут Ланарк заметил, что она спит.
Пролог, где повествуется о том, как финансовый гений, перед которым раскрывается начальный, не чуждый чувственного восприятия, период его жизни, производит на свет ничто и делает его оракулом
Сызмальства мне хотелось иметь дело только с чем-то неоспоримым, и, подобно всем мыслителям, вскоре я перестал доверять тому, что можно было только видеть или осязать. Большинство полагает, будто полы, потолки, тела ближних, солнце и тому подобное – самое несомненное из существующего, однако я, по поступлении в школу, осознал, насколько окружающий мир недостоверен по