Подглядывающая. Алена Занковец
и выбрасывают ключ. Но мне модели открываются, даже не зная об этом. Они рассказывают истории на камеру взглядами, мимикой, жестами. Вот, посмотрите на это…
Он открывает одну из последних фотографий.
Утро. Отель. На балконе, вцепившись в перила, стоит девушка лет восемнадцати. У нее обнаженные плечи и ключицы – остальное скрывают от фотографа розовые цветы в горшках. Вероятно, девушка не знает, что за ней подглядывают.
– Этот снимок я сделал случайно, когда дожидался такси в аэропорт. Накануне вечером я оказался свидетелем богатой и шумной свадьбы. И вот на балкон выходит молодая жена после первой брачной ночи, которую девочка провела с мужем – семидесятилетним стариком. Обратите внимание на лицо моей модели.
Я и так на него смотрела. Я видела стыд, омерзение и сожаление. Таким фото можно шантажировать.
Хорошо, что сейчас фотограф не видит моего лица. Оно выражает примерно то же самое.
На душе мерзко. Но обвинять Стропилова я не буду. Я не лучше его.
– История, – с внутренним торжеством произносит Юрий. – Теперь вы понимаете, о чем я говорю.
– Это… в-в-выглядит… не… с-совсем… з-законно, – с трудом завершаю я мысль.
– Искусство превыше закона. Искусство превыше всего. Разве нет? – он резко поворачивает кресло – и мы оказываемся лицом к лицу. – А теперь расскажите, что вы здесь делаете.
Его руки на металлических подлокотниках. Я зажата между спинкой стула и чугунным взглядом фотографа. Не двигаюсь. Смотрю в глаза, но не могу прочитать ни одной эмоции.
Делаю глубокий вдох.
– П-презентация.
Фотограф убирает руки, выпрямляется. Ощущение такое, будто он только что перестал сжимать мне горло.
– Презентация завтра. Сегодня был, так сказать, предпоказ, но он закончился час назад. Кто дал вам такую неверную информацию?
– Д-друзья… друзей. М-может, п-просто… ошиблась, – кажется, я покраснела от усилий.
Но фотограф словно не замечает этого.
– Снимите парик.
Я молча буравлю его взглядом.
– Вы боитесь меня?
«С чего вы взяли?» я сокращаю до «нет».
Стропилов уходит в дальний конец студии и возвращается с двумя бокалами шампанского. Протягивает мне один. Качаю головой.
– Вас угощает хозяин выставки.
В голове крутятся причины отказа, но также причина, по которой отказывать нельзя: я под подозрением. Нужно разрядить обстановку.
Пригубливаю шампанское. Стараюсь улыбнуться как можно естественнее.
Стропилов делает большой глоток.
– Буду с вами откровенен. У вас сильный дефект речи. Вы знаете об этом – и это отражается во взгляде, в выражении лица – даже когда вы молчите. Ваш взгляд выражает больше, чем у обычных людей. А это значит – тайна. Загадка. Недосказанность. История. Поэтому ваш портрет будет выделяться среди сотен портретов других шатенок… В общем, я хочу вас сфотографировать, – он делает паузу. – Но не в этой одежде.
Теперь я делаю глоток шампанского по доброй воле.
Не