Девушка сына. Я одержим ею. Виктория Вишневская
жалея ни секунды.
Слышать те стоны, крики и своё имя из её рта.
– У меня был выкидыш, – выплёвывает. – И теперь благодаря тому, что тогда ты поступил как самый настоящий подонок… Я не могу больше иметь детей. И тем более терпеть мужчин. Любых. Благодаря твоим играм. Спасибо тебе, Амир. Ты действительно бесповоротно изменил мою жизнь!
И снова этот толчок. Слабый. Сопротивляющийся.
Носом воздух втягиваю. Задыхаюсь. И улавливаю запах лаванды, который до сих пор скручивает всё, вплоть до органа в штанах.
– А теперь уйди. Иначе я испорчу все твои взаимоотношения с сыном. Вот же он удивится, когда он узнает, что его отец опоил студентку, а потом воспользовался ею, зачав ей ребёнка. Да так красиво, что та ничего и не поняла. А когда поняла – поздно уже было. Это же из-за того препарата, что ты мне дал, да? Спасибо, я вспомнила ту ночь не сразу!
– Пор-рть, – выпаливаю, рыча. Опять всё полыхает. Убить её готов. – Мне насрать.
Три года назад я так не сказал бы.
Из-за Аяза я уехал. Это он всё разрушил. Если бы держал своего дружка в штанах, а мозг в голове – не натворил бы дел. А мне не пришлось бы бросать Еву, делая всё это с ней. У меня не было выбора. Я даже из страны выбраться не мог из-за подозрений государства в сторону нашей семьи.
И только решив этот вопрос…
Я здесь.
Смотрю в карие, заплаканные глаза, от которых душу выворачивает. Мою. И не только из-за него.
Ребёнок, которого я желал увидеть три года… Его нет.
Я не знал. Вообще думать о ней боялся. Чтобы не сорваться.
Я и так два года терпел до встречи в Дубае. Ждал, пока ей восемнадцать исполнится. А потом терпеливо ожидал, пока она сама придёт ко мне. Еле сдержался, чтобы в той арке на неё не наброситься.
Она – мой алкоголь, который кружит голову. Вырубает мозг. И только вдали от неё могу думать.
А с ней – вообще невозможно.
Я не сразу понимаю, что она говорит.
Бесплодие. Боязнь мужчин.
Первое особо врезается в слух.
– Тебе лечиться, Саидов, надо…
Я ещё раз втягиваю носом её запах. Веду ладонью по волосам. И резко сжимаю их, злясь на самого себя. И на неё.
Потому что родилась такой. Притягательной. Дико соблазнительной.
– Я тебе не верю, – стойко отвечаю. – Ты ответишь за свою ложь, Ева. Знаешь как?
Усмешка сама озаряет моё лицо.
– Повторим ту ночь, – вспоминаю её. Сладкую. Мучительную. Грёбаную ночь. Белые простыни. И её изгибы на ней. Я помню всё до секунды. Как одежду рвал и всё остальное. – Всё до мельчайших подробностей. Родишь мне. Снова.
Она застывает и словно не дышит.
– А если я не вру? Ты уйдёшь?
Я резко отстраняюсь. Еле отпускаю. Челюсти от неё сводит. Зубы сжимаю так, что те чуть не крошатся.
Не могу рядом с ней больше быть.
Выводит.
Всем.
Поведением, манерой общения. И собой.
Я сейчас сорвусь и снова возьму её. Прямо здесь.
– Не уйду, – говорю честно. – Как бы ты ни хотела, что бы ты ни сделала… Я тебя в покое не оставлю, Ева. Считай, что время без