Виновник торжества. Фридрих Незнанский
живет. Ты его никогда не видела? – удивилась Валерия Антоновна.
– Наверное, все-таки видела. Его лицо показалось мне знакомым. Но, видимо, мы с ним очень редко встречались и я не обращала на него внимания.
Да и некогда было. Я ведь в школу рано утром уезжала, потом на курсы ходила, в бассейн… Наверное, мы с ним по времени не совпадали. Ну да ладно, какое нам до него дело?
– Не скажи, Оленька, – возразила мама. – Андрей Борисович – человек известный. Он кандидат математических наук, завкафедрой математики Петербургского университета. Автор книг, исследователь и вообще талантливый ученый. О нем даже статья была в «Огоньке». Правда, одинокий, бедолага. Переехал в наш дом после смерти мамы. Говорил, не мог оставаться в квартире, где все связано с тяжелыми воспоминаниями. Мама у него долго и мучительно умирала, в страшных страданиях. И все это у него на глазах.
Ее в больницу уже не брали. Намучился он с ней…
А так он человек тихий, я его даже ни разу с девушкой не видела. А ведь ему уже за тридцать, – задумчиво произнесла Валерия Антоновна. – Наверное, он очень стеснительный.
– Мам, мы себе получше найдем, правда? А то знаю я этих маменькиных сынков. Они так и ждут, что придет жена и все на себя взвалит. Борщ ему свари, полы вымой, рубашку погладь… А он книги будет сочинять да на студенток орать для разнообразия. Нам такие не нужны.
Валерия Антоновна опешила:
– А при чем тут «на студенток орать»? Почему ты вообще решила, что он орет?
– Ну, не орет, так собирался заорать, но зубы ему помешали, он скрежетал ими. Вот вся злость у него в скрежет и ушла. Да, еще он багровеет, как помидор, и глаза у него на лоб вылезают. Или это жилы вылезают? Ну да, жилы на лбу вылезают, а глаза бешеные становятся. До чего же он страшный! – содрогнулась Оля. И видя изумление на лице мамы, расхохоталась:
– Мамочка, не пугайся ты так, это не бред. Именно такое неизгладимое впечатление производит на своих студенток маменькин сынок Андрей Борисович. Мне вчера Аська доложила.
Мама долго смеялась, выслушав яркий рассказ Оли в лицах и с выражением. А потом осторожно спросила:
– А как насчет того, что «получше»? Он в перспективе или уже имеется?
– Имеется, да еще как имеется, мамуля. Дома поговорим. Уж я так постараюсь вам с папой рассказать, что вы его полюбите сразу и навеки. А пока, дорогая, смотри внимательнее на дорогу. Что здесь у вас всех за манера машину водить – смотрите абы куда, только не на дорогу!
– Ну, не абы куда, допустим, а на дочку родную, – не обиделась мама.
– Дома насмотришься, посадишь меня напротив и любуйся себе пять дней подряд! – веселилась Оля, ласково поглаживая маму по руке.
Андрей Борисович зашел в деканат и, снимая тяжелую, подбитую мехом куртку, мысленно все еще переживал встречу с Олей.
«Какая красивая девушка, – думал тоскливо он. – Конечно, она на меня и внимания не обратит. Даже нечего мечтать… Хорошо, хоть вообще вспомнила, ведь могла со вчерашнего дня меня и забыть. Какие