Илимская Атлантида. Собрание сочинений. Михаил Константинович Зарубин
умирает, и ему надо набраться терпения и мужественно пережить испытание. Тогда от неожиданности подросток выронил стакан чая, который подавал медсестре. Он хотел закричать на нее, оскорбить, унизить бранными словами, но сдержался, хотя не мог поверить услышанному. Да, он видел, что мать с каждым днем слабела, черты ее лица заострялись. Большие синие глаза словно выцвели, светлые густые волосы, которые она заплетала в косу, поредели и почему-то потемнели. Ей было трудно говорить, чистый, как родник, голос, который он так любил слушать, стал слабым, надтреснутым. Из груди вырывались не слова, а хрипы, она долго прокашливалась, вытирая губы платком. Маленькие ее руки с длинными тонкими пальцами пожелтели, кожа на них стала прозрачной, как пергамент. Но Мишка не хотел верить в худшее.
Мать никогда не была дородной, как большинство деревенских женщин. Для Мишки она была эталоном красоты. Среднего роста, худощавая, с правильными чертами лица: прямой нос с чуть заметной горбинкой, голубые глаза, роскошные пшеничные волосы. В колхозе мать не отказывалась ни от какой работы: была дояркой, жала хлеб, ухаживала за курами на ферме, пасла коров. Все домашнее хозяйство, разумеется, было на ней. И при этом каторжном труде у нее были на диво красивые руки, легкая, стройная фигура, которую не могли скрыть даже телогрейка и сапоги. Наоборот, они только подчеркивали ее изящную женственную красоту.
Лучезарный взгляд матери всегда, даже в самые тяжелые дни ее жизни, светился добротой, рядом с ней было уютно и тепло. Некоторые деревенские бабы побаивались ее. Вероятно, оттого, что она никогда не ругалась, как они, грязно, с криками и матом, призывая нечистую силу.
Мишка видел, как мужики заглядывались на эту красивую женщину, и тогда его охватывал страх. Он боялся, что в ней возникнет к кому-нибудь из них ответная заинтересованность – в глазах подростка-безотцовщины это было равносильно предательству. Некоторые приходили свататься, но мать всем отказывала, чему Мишка был несказанно рад, и от чего он любил ее еще больше.
Мать говорила ему: «Ты у меня самый лучший мужичок…» – и прижимала его большую голову к своей груди, а он вдыхал такой родной, вкусный, привычный запах весеннего утра, исходивший от нее. Это же была его мама! Разве она может умереть? Одна мысль о том, что он останется без нее, приводила мальчишку в отчаяние. Пытаясь во всем угодить больной матери, Мишка наивно надеялся, что однажды утром он проснется, и все будет как прежде.
В своем всеобъемлющем детском восторге перед красотой бытия он еще не осознавал переживания чувственной любви. В душе подростка неодолимая тяга к матери была первым ростком этого благодатного чувства. Он учился у нее, как держать себя в присутствии старших, как надо вежливо всем отвечать, как сдерживать недобрые эмоции, хотя иногда так хотелось крикнуть огорчительные слова в лицо обидчику, чтобы они задели его за живое, унизили, причинили душевную боль. Улица всегда имеет влияние на детскую психику, улица – это своего рода школа жизни, где происходит первое узнавание и хорошего, и плохого. Конечно, встречи