Илимская Атлантида. Собрание сочинений. Михаил Константинович Зарубин
дна шестом, подправлял и выравнивал движение их немудреного судна. Ребята спешили, так как время на дорогу у них ушло больше обычного, и они боялись, что скоро стемнеет.
Солнце пошатнулось и, как на чаше огромных вселенских весов, стало медленно оседать за Шальновский хребет, продолжая посылать в подлунный мир свои последние, остывающие лучи. А на противоположной чаше весов, с другой стороны, от Игнатьевского камня, постепенно восходила в красках ночи луна. Небо над Тушамой, казалось, сгущалось, его дневные оттенки выцветали, прежние звуки становились глуше, тише. Земля готовилась к ночному отдыху и подгоняла своих обитателей.
– Саша, заканчивай, уха готова, – закричал Юрка.
– Иду, иду, – нехотя ответил увлеченный ловлей рыбы приятель.
Но Юрка настаивал:
– Второй раз звать не буду.
– И не зови, я уже здесь. Ну, что тут у тебя? – потирая ладонь о ладонь, нацелился на ужин Саша.
В котелке аппетитно булькало нехитрое варево, Юрка стал его помешивать, но обрызгался, потому что слишком много напихал рыбы, и ее было не провернуть.
– Юрка, а ты картошку положил в уху? – поинтересовался проголодавшийся друг.
– Конечно. Свежей взял, куст в огороде попортил.
– Поди, убьют? – встревожился Сашка, зная нравы в нуждающейся семье друга.
– Да вряд ли. Ладно, садись на чурбан, хлебать из котелка будем.
Юрка снял котелок с огня, закрепил его между двумя камнями. Казалось, вся округа, комары и мушки, цветочки и травки, облака и ветерок устремилась к этому пиршеству – такой насыщенный и сытный аромат исходил от похлебки.
– Юрка, ну хватит, чего дразнишь. Давай скорее, только репчатый лук на четвертинки порежь, – скомандовал удачливый рыболов, стряхивая с себя рыбьи чешуйки.
– Потерпи, пусть остынет немного. Есть захотел? Я тоже. Я, кажется, всегда есть хочу, по-моему, с тех пор как родился, – мечтательно причмокивая, признался Юрка.
– Ты лук-то чего не берешь? С ним вкусней, – сочно вгрызаясь в ломоть луковицы, посоветовал Сашка.
– Лук? – замотал головой приятель. – Нет, не хочу лука. В свое время объелся.
– Разве можно луком объесться? Чего-то не пойму, Юрка.
– Чего тут не понять. В конце войны совсем жрать нечего было. Дня три ничего не ел. Бросил учебу и пошел в Большую деревню к тетке. Пришел, а дома никого нет. Искал хоть какую-нибудь корочку хлеба, ничего не нашел, только три луковицы. Съел их, внутри все жжет, катаюсь по полу, воду пью, а в животе словно пожар. Кое-как утихло. С тех пор только увижу лук, сразу боль в животе чувствую.
– Ты не придумывай. Лук полезен.
– Чего придумывать, попробуй натощак съешь луковицу.
– Нет уж, воздержусь, у нас в доме всегда есть что пожевать. Мама заботится.
Ребята долго и сладко поглощали наваристую уху, умело разбирались с рыбьими косточками, обсуждали вкус и повадки разного рода рыбешек, попавших в котелок. Казалось, их радости не будет конца, и будущая жизнь виделась