Летняя практика. Мария Зайцева

      Да уж, до этой ночи она не скрипела…

      – Я после работы заеду за тобой, прокатимся на пляж, или еще куда захочешь… – голос уверенный, не спрашивающий. Уведомляющий.

      – Нет, я не смогу сегодня, – Лена старается звучать безэмоционально, отстраненно.

      – Ну вечером тогда. – Данил находит белье и брюки, одевается.

      Лена отворачивается. Хорош, зараза, аж скулы сводит.

      – Нет.

      Данил останавливается, держа в руках футболку, смотрит на нее. Взгляд его, до этого безмятежный и спокойный, наливается знакомой тяжестью, злостью.

      Лена, поборов дикое желание сглотнуть внезапно набежавшую слюну, продолжает:

      – Я думаю, нам не стоит больше видеться. Я замужем. Муж в отъезде сейчас. Ребенок в деревне у бабушки.

      И добавляет, глядя насколько возможно твердо и прямо в темные яростные глаза:

      – Я очень хорошо провела время с тобой. Спасибо.

      По его лицу понятно, что лучше бы ударила. Потому что теперь он еле сдерживается, чтоб не ударить самому.

      Но, надо отдать должное, берет себя в руки быстро, усмехается, оглядывая ее опять, как в первый раз, медленно-тягуче. Нахально.

      – Всегда пожалуйста, малыш. Звони, если что.

      Делает движение, чтоб подойти, но Лена отшатывается еле заметно. Она опасается, что, если опять почувствует его жаркое тело рядом с собой, то растечется лужицей по паласу, вцепится в него всеми конечностями, и будет умолять не уходить. Проклятая память тела, которому сделали так хорошо, как никогда до этого.

      Данил понимает это движение по своему, потому что зло поводит шеей и проходит мимо, к выходу.

      Лена стоит, смотрит в кровать, на то место, где только что лежал Данил, не вздрагивая от звука захлопнувшейся двери, от рева мотора байка.

      Потом, вздохнув, собирается на работу.

      Разные весовые, да.