Избранное. Том 2. Александр Станиславович Малиновский
прочее…» – соображал на ходу Шурка.
Отец вел свою линию крепко:
– Корову пустим в стадо, освободится мазанка – почистим, поставим примус и живи хоть до белых мух, верно?
Шурка редко его видел таким. Он и сейчас не очень был развеселым, но глаза его и лицо светились какой-то особой радостью, не соглашаться с ним было нельзя. Да и Шурка давно понял: сопротивляться бесполезно. Он все делал по-своему, ибо всегда верил, что прав.
– Ох, развоевались мы что-то, давайте ужинать, а то совсем темнеет, – забеспокоилась Катерина.
– Начнем! Только начать надо, – задумчиво сказал отец, – а там война план покажет. Живы будем – не помрем. Так, Шурка, или нет?
– Так, пап, – подтвердил тот.
– Ну вот, мать, мы и договорились обо всем, считай полдела сделали.
– Помоги нам, пресвятая Богородица, – сказала мать.
И это очень удивило Шурку. Она так никогда не говорила.
Жаворонки
Шурка проснулся рано. Он не мог долго спать в такой день. Его мама гремит печной заслонкой, она собирается печь «жаворонков» – птичек из теста. Бывает это всегда в середине марта и по-разному: можно раскатать тесто, свернув валик, этот валик завязать узлом – получится ловкая завитушка. Точным движением ножа делается с одного конца птичий клювик, с противоположного – хвостик. Глазками служат головки спичек или просяные зернышки. А можно витое тельце не делать, а так: просто слепить птичку с клювиком и хвостиком.
Такими птичками заманивают весну и встречают перелетных птиц с юга:
Жаворонки, прилетите к нам,
Тепло леточко принесите нам,
Нам зима недоела —
Хлеб, соль у нас поела.
Эти слова надо пропеть обязательно забравшись на конек сарая – так всегда казалось Шурке, поэтому он и сейчас устремился наверх.
Любка стоит в отцовских валенках посредине двора и лепечет приветливые слова. А самая маленькая Шуркина сестренка, Надюха, вообще еще спит.
– Сами вы мои жаворонушки звонкие, – радуется мама. – Шурка, не бери Петю, упадет карапуз.
После песенки про жаворонков, пропетой на крыше сарая, слегка промерзнув, хорошо сидеть за столом и есть, запивая топленым молоком, горячие пышки, которые мама делает из того же теста, выдавливая их на столе стаканом из большой раскатанной лепешки. Это вам не затируха!
– Мамака, а мы зовем, зовем жаворонков, а я не видел ни разочек их, они где живут? – спрашивает Петя.
– Мам, и я не видел ни разу жаворонка, – спохватывается Шурка.
– А когда ходили к деду на бахчи, помните, слушали, – подсказывает мать.
– Помню, помню, – лепечет Петя, – но мы их не видели, они высоко в небе. Вон ласточки у нас в сарае живут, но они не поют. Папа их касатками называет.
Шурка впервые подумал: где стрижи живут, он знает. В обрывистом берегу Самарки, в норах. Там же гнездятся и щурки. Прошлым летом он обнаружил, что заливистый соловей – на самом деле маленькая серенькая птичка – устроил себе гнездо в куче котяков на задах, за сараем.
– Мам,