Ледяное сердце. Ляна Зелинская
лицом, и Кайя решила незаметно прошмыгнуть мимо – не хотелось попадаться на глаза капитану. Она и так нарушила его запрет, да ещё её тошнило при нём, а леди допустимо при мужчинах только падать в обморок, но ничего больше. И поэтому было стыдно.
Вот только край глаза зацепился за знакомый узор за его плечом – лилии и розы. Три алых лепестка и зелёная ветка на бежевом шёлке, испачканном кровью – её незаконченная вышивка, которая выпала из кареты на мосту.
Пяльцы с вышивкой были насажены на гвоздь, вбитый в дверной косяк той самой лавки.
В ночь не поехали, остались в Брохе. На том самом постоялом дворе с жестяным петушком на крыше.
Амбар догорел, только куча чёрной золы все ещё тлела, мерцая в темноте и сочась едким дымом, но не давала уже ни света, ни тепла. Люди разошлись. Дверь в лавку и окна заколотили досками и завесили рядном, решив, что утро покажет, что делать дальше. К утру из Броха должны были приехать храмовники – дурные вести расходятся быстро.
Дарри решил переночевать здесь и выехать пораньше, чтобы не встречаться с рыцарями Храма и их дознавателями. Они убивали едва ли не больше людей, чем Зверь, и сжигали больше деревень, чем уничтожала война. И ведь никогда не знаешь, кого они на этот раз назовут одержимыми. У храмовников все просто – если Зверь пришёл, значит, жители приманили его. И капитан понимал, что рано утром нужно убраться отсюда, иначе с их допросами можно потерять и ещё два дня. Уехал бы и сейчас, но наступила ночь и рисковать не хотелось. Да и карета требовала ремонта.
На постоялом дворе кроме них осталась только какая-то женщина. Остальные гости, что были днём, уехали в Брох искать другой постоялый двор для ночлега. Оно и понятно – кто захочет ночевать в таком месте? Так что хозяйка была рада – пятеро вооружённых мужчин давали надежду, что Зверь не сунется снова, или на то, что они его остановят, если понадобится. Она послала младшего сына распрячь и покормить лошадей, а сама с невесткой бросилась хлопотать у печи, то и дело вытирая краем платка заплаканные глаза. Быстро собрала на стол: жаркое из козлёнка и окорок, лепёшки, сыр, пироги с ревенем и свежий сидр.
– Сейчас ещё грибочков принесу бочковых и похлёбки рыбной, – смахнула передником крошки со стола и ушла.
Кайе отвели лучшую комнату в верхней части дома с кроватью под кисейным балдахином и вытертой медвежьей шкурой на полу. Единственное окно закрыли ставнями и приладили поперёк толстую балку – на всякий случай. Хоть Дарри и сказал, что Зверь не вернётся, но всё равно так было спокойнее. И еду ей принесли сюда же, только есть она всё равно не могла. Отщипнула кусочек пирога, вышла на лестницу и села в темноте прямо на дощатый пол. Ей хотелось знать, о чём будут говорить мужчины внизу, и она стала вслушиваться, наблюдая за капитаном сквозь деревянные балясины.
Про Зверя она слышала и раньше. В Обители по ночам, когда старшие сёстры тушили свечи и уходили, девушки собирались на чьей-нибудь кровати и рассказывали друг другу шёпотом разные истории. Про принцев, за которых кому-то из послушниц удавалось выйти замуж,