Галлант. Виктория Шваб
пытается снова тщательно сформулировать первый вопрос.
«Где мой дядя?»
Эдгар переводит. Ханна хмурится.
– Когда ты получила письмо?
Оливия вздыхает. «Сегодня».
Эдгар качает головой.
– Это невозможно, – говорит он. – Артур уже…
И вдруг в холле слышатся шаги.
– Ханна? – окликает голос, и мгновение спустя в гостиную входит юноша, разглядывающий свои садовые перчатки.
Он на несколько лет старше Оливии, почти мужчина, высокий, худой, а волосы у него рыжевато-каштановые.
– Похоже, шипы становятся все острее. Тут еще одна прореха, возле большого пальца…
Наконец он поднимает взгляд и видит гостью, стоящую у камина.
– Ты кто такая? – требовательно вопрошает юноша, голос его мгновенно становится резким.
– Мэтью, это Оливия, – начинает Ханна и, помолчав, добавляет: – Твоя кузина.
У нее был дядя, она стала племянницей, а теперь вот кузиной.
Всю жизнь Оливия мечтала о семье. Мечтала однажды проснуться и узнать, что больше не одинока.
Новость Мэтью не слишком радует. Он отшатывается, точно его ударили.
– Это же нелепо. Прио́ров больше не осталось.
– Видимо, остались, – мягко говорит Эдгар, будто само существование Оливии вызывает сожаление.
– Нет… – Мэтью трясет головой, словно пытаясь прогнать и саму мысль, и непрошеную гостью. – Нет, после Тома… Я последний…
– Она – от Грейс, – весомо произносит Ханна.
Оливию задевает идея, что можно быть чьей-то, даже если его самого уже нет.
– Но кровное родство… Отец же говорил! – возмущается Мэтью. – Вы знали?
– Нет, конечно нет, – отвечает Ханна, только слишком неуклюже, Оливия улавливает в ее голосе запинку, панические ноты.
Врет.
Но Мэтью ничего не замечает – он не слушает.
– Должно быть, это ошибка. Что она вам сказала?
Я прямо здесь стою, думает Оливия, руками рисуя в воздухе слова, но юноша ведет себя с ней точно с призраком, на которого можно запросто не обращать внимания, поэтому она тянется к ближайшей бьющейся вещи – вазе на каминной полке – и смахивает ту на пол.
С приятным оглушительным грохотом безделушка падает на деревянные половицы и разлетается на куски – достаточно громко, чтоб Мэтью прервал свою обвинительную речь.
Он оглядывается на Оливию.
– Ты. Кто ты на самом деле такая? Откуда взялась?
– Она не говорит, – вставляет Эдгар.
– У нее приглашение, – протягивает письмо Ханна.
– От кого? – требовательно спрашивает Мэтью, выхватывая у нее тонкий конверт.
– От твоего отца.
Весь свет в нем точно гаснет. Весь жар, вся ярость. Мэтью в этот миг выглядит юным и испуганным. Его лицо вдруг становится безучастным, он бросается к камину и швыряет письмо в огонь.
Оливия рвется к очагу, но кузен оттаскивает ее. Бумага тут же сгорает. Слова дяди обращаются в дым.
– Посмотри на меня, – велит Мэтью, хватая ее за плечи. Его глаза, серые, как у кузины,