На Большом Каретном. Фридрих Незнанский

На Большом Каретном - Фридрих Незнанский


Скачать книгу
Она чувствовала его скептическое отношение и не могла воспринимать это спокойно.

      – Только что по телевизору...

      И она, сбиваясь и путаясь, пересказала ему то, что только что увидела по телевизору. Замолчала и глухо произнесла, невольно передернув плечами:

      – Нет, этого не может быть. Нет, нет и нет!

      Турецкий внимательно посмотрел на жену. Она всегда обостренно воспринимала даже чужое горе, чужую беду, а здесь... Алевтина Толчева, Аля, была ее давнишней подругой, были времена, когда они даже дружили семьями, но, после того как муженек Алевтины втюрился по уши в молоденькую журналисточку и оставил свою семью, Алевтина будто сломалась от горя. Видимо не желая слушать сочувственные вздохи своих подруг, а заодно и пересуды за спиной, оборвала все свои знакомства, замкнулась на доме и, кажется, даже есть перестала. Ирина рассказывала, что, когда ее увидела в последний раз, причем совершенно случайно, то даже не узнала поначалу. Пышка, как они когда-то называли Алевтину, жизнерадостная и почти всегда улыбающаяся, превратилась в сморщенный пожелтевший стручок, в котором неизвестно по каким законам еще теплилась жизнь. Ирина попыталась было пригласить ее к себе домой, но Аля только пробормотала что-то в ответ и заспешила к автобусной остановке. Было это осенью прошлого года.

      Когда Ирина рассказала об этой встрече и о том впечатлении, которое произвела на нее Алевтина, он, Турецкий, только плечами пожал да пробурчал невнятно: «Ну и дура». И вспомнил, как вспыхнули глаза жены.

      «Может, и дура, – нехотя согласилась она. – Но она любила Юру, а он... – И махнула рукой, добавив при этом: – Впрочем, все вы одним миром мазаны. Увидели свежую ягодку и... А дом, жена и семья – это для вас, козлов...»

      «Ну-у насчет козлов это, положим, ты лишку хватила», – попробовал было возразить он, однако, вовремя почувствовав, что начинает тем самым и сам оправдываться в своих грешках и прегрешениях, посчитал за лучшее свернуть столь неприятный для них обоих разговор.

      После этого, дабы не будоражить свои собственные, уже зарубцевавшиеся раны, о Толчевых они старались не вспоминать. И только в те моменты, когда на глаза попадался какой-нибудь фоторепортаж маэстро, кто-нибудь из них говорил: «Жив курилка. Видать, еще не весь поистерся».

      И вот... поистерся.

      – А ты не ошиблась? – на всякий случай спросил Турецкий. – Толчевы – это, конечно, не Ивановы с Петровыми, но и их в Москве не одна сотня наберется.

      Ирина Генриховна отрицательно качнула головой:

      – Нет, это был Юра. Во-первых, Большой Каретный, да и дом его я узнала сразу.

      Думая о происшедшем и подводя себя к мысли, что это хоть и не типичный, однако вполне логичный конец бурного романа импульсивного лысеющего толстячка с длинноногой, смазливой кралей, все желания которой отчетливо читались в ее остреньких, бегающих глазках, Турецкий хмуро произнес:

      – Ну и...

      Он хотел было сказать: «От меня-то чего ты хочешь? Активного сочувствия или... или еще чего-нибудь?», однако вовремя сдержался и только пробурчал хмуро:

      – Ему


Скачать книгу