Никто не хотел убивать. Фридрих Незнанский
московском ресторане, чего Голованов до сих пор не мог себе простить, Сева негромко выругался, обозвав себя «нехоженным идиотом», и постарался перевести свои мысли на что-нибудь другое, более спокойное и не столь щекочущее нервы. Однако ничего хорошего в голову не приходило, и он почти заставил себя переключиться на дело «о чести человека и квартире», на которое подписался всего лишь три дня назад, поддавшись уговорам своего бывшего командира, генерала Варламова, с которым они с Агеевым прошли весь Афган. Точнее говоря, Варламов просил не за себя лично, а за своего друга, генерала Самсонова, который из-за какой-то квартирной хренотени может лишиться всего, что он имеет на сегодняшний день, но главное – чести и достоинства «порядочного человека и боевого генерала», каковым этот самый Самсонов и был до последнего момента.
Убита хозяйка и владелица престижной квартиры в «генеральском доме» на Кутузовском проспекте, причем убита при довольно странных и непонятных обстоятельствах, и все подозрения падают на несчастного Самсонова как на человека, который явно претендовал на эту квартиру. Ее владелица – тоже Самсонова... Людмила Степановна хоть и смотрелась довольно привлекательной и бодрой старушкой, однако на самом деле ей уже давно перевалило за восемьдесят, она уже забыла, когда похоронила своего мужа-художника. Детей у нее не было.
Следователь, который вел уголовное дело, уже расставил все точки над i, и ему теперь только и оставалось, что предъявить официальное обвинение в убийстве Самсоновой бывшему генералу, который пока что находился на свободе, дав подписку о невыезде. И теперь вся надежда, как умолял Голованова его бывший командир... Короче говоря, Головнов пообещал Самсонову и Варламову подключить к расследованию этого дела «Глорию», и уже сам намылился напрямую переговорить с Самсоновым, однако Турецкий упросил его «присмотреть попутно за мальцом, поводив его денек-другой по Москве», и теперь вот, вместо того чтобы заниматься делом, приходилось околачиваться в «топтунах».
Кстати, квартира убитой вдовы художника находилась неподалеку от школы, в которой учился Игнат, и он уже сам для себя решил, что если не случится ничего экстремального, то можно будет сегодня же навестить Самсонова, чтобы напрямую переговорить с ним. Без посредников и защитников его «чести и достоинства». Впрочем, если верить тому, что рассказал Варламов, – а Голованов не мог не верить своему генералу. – Самсонову грозила не только «потеря чести и достоинства», но и лет десять колонии строгого режима за предумышленное убийство хозяйки этой квартиры. Перед тем как ударить старушку по голове, ее связали и даже заклеили рот широченным скотчем.
Думая о том, что предстоящий разговор с генералом будет, судя по всему, не очень-то приятным – Самсонов, в силу своего генеральского апломба и гонора, постарается держать «масть», а ему, Голованову, нужны будут только факты, причем без соответствующих интерпретаций генерала и ненужных прикрас, и уже одно это проведет между ними тяжелый психологический барьер, – Голованов упустил момент,