Небо без границ. Анастасия Кодоева
волна с жаром прокатилась по всему телу, от макушки до пяток. Мне почему-то стало стыдно, как будто Кирилл подумал, что я звонила ребенку специально, чтобы услышать его.
«Что за ерунда, у твоей дочки сегодня день рождения, вот ты и звонишь, чтобы ее поздравить. Прекрати нервничать, истеричка, соберись, наконец», – приказала я себе. Но слова почему-то не шли.
– Алло! Ты еще здесь? – спросил Кирилл.
– Да, а где Наташа?
– Она в ванной. Сейчас подойдет, или пусть перезвонит…
– Нет, не надо. Я подожду.
– Да, ну хорошо тогда, – как-то вяло ответил Кирилл.
– Ну, как вы там?
Я услышала, как Кирилл щелкает зажигалкой, глубоко затягивается и выпускает дым. «Закурил? Нервничает? Да нет. С чего бы».
– Да как, нормально.
– Как погода? – поинтересовалась я, хотя мне, на самом деле, было совершенно наплевать. Хотелось чем-то заполнить пустоту, сердце бешено колотилось.
– Снег идет с утра, скоро поедем кататься на лыжах. А вот и она идет. Ну, что, с именинницей тебя! – радостно сообщил Кирилл и передал трубку дочке.
Тут я поймала ощущение нереальности происходящего: Кирилл общался со мной как-то слишком обычно. Как будто мы виделись только вчера, словно не было многих лет молчания и предательства, не было дорогих подарков, которые он передавал Наташе за моей спиной, не было другой семьи и других детей… Какой-то сюрреализм, ей-богу.
«Ну а чего я ждала, собственно? Ему этот разговор тоже в тягость, как и мне. А зачем он тогда снял трубку?!» Эти мысли не давали покоя, я обмусоливала их до самого вечера, хотя понимала, что забиваю голову ерундой.
– Привет, мам.
– С днем рождения, солнышко. Люблю тебя, желаю тебе, чтобы ты росла самой счастливой на свете. Обнимаю тебя и очень скучаю. Как ты там?
– У нас все хорошо.
Повисло неловкое молчание, такое же, как несколько минут назад с Кириллом.
– Чем вы там с папой занимаетесь?
– Сейчас пойдем собираться, потом поедем на трассу.
– Не боишься?
– Нет.
– Ну ладно, обнимаю тебя и целую, с днем рождения тебя еще раз.
– Пока.
Дочка положила трубку, и мне стало как-то не по себе. Она ни разу не сказала «спасибо», что любит меня или скучает. Это сильно ударило по моей и без того расшатанной самооценке, но я решила не придавать ее словам слишком большого значения. «Подростки – они все такие колючие. И вообще! Наверное, ей совсем не до меня сейчас, спешит скорее покататься на лыжах», – подумала я.
Мы больше не созванивались. Не хотелось навязываться Наташе, но после разговора остался на душе осадок. Сначала я думала, что надо бы перезвонить и сгладить этот неловкий эпизод, чтобы меньше нервничать до ее возвращения. На самом деле, мне бы было достаточно услышать радость в ее голосе (радость от того, что она общается со мной, а не едет на лыжную трассу; или просто почувствовать какую-то