Небо без границ. Анастасия Кодоева
что он в соседней комнате, или он вышел, но совсем скоро вернется. Или что в ванной. Или что стоит за спиной и обнимает. Снится тоже, в основном, все на эту же тему: как он приходит в нашу квартиру и открывает ее своими ключами, а я дома.
– Марго, скажи, а за этот год он как-то проявил себя? Он писал тебе или звонил? Он видел вообще Наташу? Передавал ей какие-то игрушки? Ну, хоть что-нибудь, я не знаю, деньги, подарки?
– Нет. Нет, и еще раз нет…
– Тогда дело не в нем, а дело в тебе. Нужно просто переключиться, – вскинув брови, уверенно произнесла подруга, – например, познакомиться с новым парнем.
– Это все будет «не то».
– Да стой ты… Я понимаю! Все это «не то». Но это нужно для отвлечения ума. Это как в восточной философии: все практики медитации сводятся к тому, что человеку мешает его собственный ум.
«Только не это», – в ужасе подумала я. – «Какие там еще практики? Не хватало еще, чтобы она посадила меня вот тут на коврик, прямо в зале, и заставила медитировать».
Кристина продолжила:
– Ты говоришь о том, что ты видишь его образ, так? Или ощущаешь его присутствие?
– Ну, да.
– Значит, твои мысли, твой мозг, твой ум настроены на эти вибрации, и пока ты не начнешь общаться с другими мужчинами, ты не перенастроишься.
– Да мне даже думать об этом противно. Во всех вижу одни недостатки.
– Вопрос лишь в том, насколько ты готова меняться. Марго, все просто. Наши нейронные сети так устроены, что мозгу проще вести себя по-старому, ему не выгодно изобретать новое. А как только ты внедряешь в свою жизнь что-то новое, то мозг перестраивается.
– Ты права… Просто, – неуверенно пробормотала я, уставившись в пол, – просто не хочу, чтобы вышло так: я встречу кого-нибудь нормального, а потом объявится вот этот…
– А с чего ты взяла, что он объявится?
Меня оглушило. Кристина поставила бокал на стол, а я наблюдала, как на дне плещется золотистый напиток, волны накатывают из стороны в сторону, потом они утихают и переходят в кругообразные движения, солнечные блики отражаются в вине. Потом все замирает и успокаивается. Я подняла взгляд на Кристину, и тут до меня дошло: она только что озвучила мой самый большой страх.
– Слушай, а ведь ты права. Точно… С чего я взяла, – прошептала я в ответ.
– Давай есть торт, – предложила она.
– Давай.
Глава 4
За много лет нашей специфической дружбы я кое-что узнала о детстве Кристины, а она – о моих неудачных отношениях, но все же у каждой из нас сохранились свои тайны. Думаю, что это нормально. А с возрастом я поняла очень важную вещь: чем осторожнее люди открываются друг другу, тем прочнее связь.
Однако сейчас, несмотря на то, что Кристина осталась единственным моим близким человеком, я не могла рассказать ей о трагедии. Меня душил стыд: ведь я ужасная мать, раз допустила такое, а это значит, нет мне прощения, и меня ждет общественное порицание и позор. При встрече с Кристиной я много раз хотела с ней поделиться, но как только раскрывала