Три дня без чародея. Игорь Валерьевич Мерцалов
Удар был таким мощным, что навь распластался не охнув. И только третий сообразил, что дело неладно, крикнул несколько неразборчивых слов товарищам внизу и толкнул свою дверь, отступив в сторону. Пустой чугунок рухнул без всякой пользы. Ничего, входи, вражина, это же чародеева спальня, там еще несколько заклинаний припасено. Упрям не успел додумать, как из дверного проема, осветившегося синеватой вспышкой, вылетело дымящееся тело. Вот так, уже трое.
Судя по грохоту и свирепой брани внизу, немудреные приспособления срабатывали одно за другим. Чтобы превратить башню в одну большую убийственную ловушку, Упряму не достало бы ни опыта, ни времени, поэтому его хитрости в большинстве были несмертельными. Пара подпиленных половиц, неожиданно переворачивающиеся плошки, выбрасывающие облачка тертого перца на уровне глаз, политые маслом ступеньки… А в основном – железные капканы и силки. Недобрые, завистливые охотники накладывали на них запрещенные чары, покупая магию у заезжих колдунов без чести и совести (разумеется, у таких, которые к ярмарке даже близко не подходили). Наум последних отлавливал, первых отчитывал и отдавал Охранной дружине на порку, а «воровскую справу» отнимал и расколдовывал, после чего убирал с глаз долой в кладовую. Применения ей не находилось, но не возвращать же негодникам? Теперь «запас» пришелся как нельзя кстати, вспомнив о нем, Упрям велел Невдогаду расставлять силки и капканы везде, где на посторонний взгляд может спрятаться взрослый человек.
Вот стук откинутой крышки сундука, железный лязг и вопль – кто-то решил поворошить тряпье. Вот поток брани из кладовой – кто-то пнул скомканный половик и полетел к потолочной балке с ногой в петле. Глухое падение тела и ругань… а, это уже Невдогад придумал: по натягивал между косяками, в ладони над полом, тонкие прочные нити.
Создавая все это безобразие, Упрям понимал, что без боя не обойтись. Понимал он и то, что в бою у него будет очень мало надежды выжить. И надеялся, что до верхнего жилья враги дойдут если не покалеченными, то хотя бы разозленными, забывшими об осторожности.
И как можно более кучно.
Что ж, как бы ни развивалась задумка дальше, первая часть ее удалась на славу – гвалт внизу стоял как на ярмарке.
Однако сколько же их там? Грубые голоса людей, булькающие – навей; еще один, приглушенный, но сильный, перекрывающий кавардак:
– Это происки мальчишки! Взять его живым.
Яркая вспышка внизу, падение тела, горестные вопли навей. И тот же голос:
– Кто додумался колдовать в башне? Я предупреждал: только снимать охранные заклятия! Для чего учил вас? Мне что теперь, самому отдуваться?
«Навий шаман попался, не иначе, – подумал Упрям. – А этот – неужто сам главный сюда пожаловал? Эх, сцапать бы…»
Он, впрочем, уже видел, что мечтания бесполезны. Скорее всего, ему не выжить. Котел готов к взлету, но двоих, наверное, не вынесет. Лишь бы Невдогад не артачился и сел в него, а Упрям уж дотолкает до окна и произнесет волшебное слово. Буян внизу остался,