Слуги этого мира. Мира Троп
не на две головы, ожила.
Все это время Страж, как и бдящий у любого другого дома, был здесь же, на своем посту, но стоял в тени, и Помона не сразу заметила его неподвижную фигуру. По ее спине поползли мурашки: огромная ручища существа, облаченного в вишневую мантию и набедренную повязку, поднялась ладонью от себя.
Страж приказывал парню остановиться.
– Почему? – услышала Помона его вопрос. В голосе жениха звучали злость и изумление.
Страж медленно покачал головой. Помона видела, как торчащие из прорезей его кожаной маски бивни сверкают перед побелевшим лицом мужчины.
– Это же Рубен! – воскликнула мать Ханны. Помона услышала, как она застучала по оконной раме, но Страж не обращал на нее никакого внимания. Он испепелял взглядом парня у калитки. – Эй! Эй! Это Рубен, пропустите его, он пришел к нам! Он пришел к Ханне!
Судя по тому, как живо стих ее крик, Помона поняла, что Страж сказал ей что-то резкое, так и не обернувшись. Сердце Помоны сжалось.
Что же происходит?!
– Я не уйду, – крикнул Рубен, но голос его был не тверд. Страж не шевелился, но было похоже, что он снова что-то сказал – Рубен вздрогнул. – Я люблю Ханну! Пустите меня или…
– Пошел вон, – отрезал Страж, на сей раз достаточно громко, чтобы услышала даже Помона.
В доме что-то разбилось – может, приготовленная для брачного букета ваза. Послышались стоны, охи, ахи и горестный плачь молодой девушки – убивалась Ханна. Рубен медленно пятился от дома избранницы, во все глаза таращась на Стража. И побежал прочь, когда бдящий сделал первый и последний предупреждающий шаг ему навстречу.
Рубен пронесся мимо хватающей ртом воздух Помоны. Только когда порыв ветра от мужчины поднял ее юбку, она заметила, что стоит, вцепившись в дверную раму пальцами. Женщина с багровым от стыда лицом с трудом оторвала от нее руки. К счастью, Рубен не заметил Помону, которая стала свидетелем его позора – он думал только о том, как оказаться подальше от этого дома и стерегущего его невесту чудовища.
Помона рассеянно вынула зубами впившуюся в указательный палец занозу. Она смотрела на Стража, который невозмутимо вернулся на свой пост. В доме за ним в три голоса завывали женщины. У окна разбилось что-то еще. Помона подумала, что кто-то из троих хотел запустить в Стража кружкой, но так и не решился метко прицелиться.
Насколько было известно Помоне, Стражи никогда не вмешивались в союзы мужчин и женщин, если те достигали совершенного возраста – двадцати одного года. Почему бдящий не пустил на порог сватающегося мужчину? Разве Стражи не настаивают на том, чтобы в Пэчре рождалось как можно больше семей?
Охваченная тревогой, Помона подняла веник, который выпал из ее рук, вернула на место и заторопилась домой. Она не была уверена, что хочет обсуждать чужое неудавшееся замужество с родителями, но совершенно точно хотела убраться подальше от избы, в которой вопили и скребли стены несчастные женщины.
7
Недалеко от дома Помона замедлила шаг. Встречный ветер