Жестокие духи. Кэт Чо
бы я на это, – выпалила она прежде, чем успела подумать. И вспомнить, что токкэби любил воспринимать все буквально, особенно если представлялась возможность позлить ее.
Ухмылка Чуну переросла в полноценную улыбку:
– Значит, хочешь взглянуть?
Казалось, что-то овладело Сомин, какое-то непреодолимое чувство соперничества, с которым она не могла бороться. Она вздернула подбородок:
– Конечно. Постарайся уж.
Чуну сделал шаг вперед, и каждый мускул Сомин напрягся, но она не отступила. Она знала таких парней: они вечно блефуют. В этой игре она не проиграет.
– Я бы сказал, что мне нравится в тебе все. Мне нравятся твои волосы.
Чуну взял прядь ее волос и пропустил сквозь пальцы. Сомин держала голову прямо, и его ладони размытым пятном мелькали на периферии ее зрения. Она отказывалась отводить от него взгляд. Это была игра воли, и ее воля была сделана из стали.
– Мне нравятся твои руки.
Чуну приподнял руку Сомин, рассмотрел ее, и уголки его губ приподнялись в улыбке. Сомин искала в ней насмешку, но Чуну выглядел совершенно очарованным, переплетая свои пальцы с ее. Он был хорош. Но Сомин не провести красивыми слова и этими его улыбочками.
– Я люблю твои губы.
Взгляд Чуну скользнул вверх, остановившись на новом объекте его фальшивой привязанности. Он крепче сжал ладонь Сомин, придвинулся ближе. Она видела только его глаза. Чуну наклонил голову вниз. Сердце Сомин пустилось в галоп. Так быстро, что грудь у нее почти загудела. Удивительно, и как еще ее тело не начало вибрировать? Или оно вибрировало, а она просто этого не чувствовала? Сомин по-прежнему не двигалась. Она ждала. Чуну приблизился еще ближе, и его губы оказались всего в сантиметре от ее.
– Я люблю в тебе всё, – проговорил он, и Сомин почувствовала его дыхание на своих губах. – Вот бы оно было моим.
Сердце у нее бешено колотилось, но она заверила себя, что это из-за жары.
– Ты так эгоистично используешь слово «любовь», – промолвила Сомин.
Может, его шокировали ее слова, а может, он устал от собственной игры, но Чуну наконец отступил. Она победила, хотя и не чувствовала столь вожделенного триумфа: ее сердце по-прежнему не желало успокаиваться.
– Эгоистично? – Чуну отпустил ее руку.
– Ты под этим словом имеешь в виду, что хочешь владеть человеком. А это довольно эгоистично. – Сомин поблагодарила богов за то, что ее голос прозвучал спокойно и ровно. – Ты любишь то, что есть у девушки, а не ее саму.
На мгновение повисла тишина, а затем Чуну откинул голову назад и громогласно расхохотался.
– О, Ли Сомин, с тобой определенно следует считаться. – Чуну вдруг заговорил старомодно. И что еще хуже, из его уст это прозвучало неплохо. – Стоит ли удивляться, что я с нетерпением жду наших маленьких спаррингов?
– Это не спарринг. Я искренне ненавижу тебя, – отрезала Сомин.
– От ненависти до любви… – Чуну пошевелил бровями.
Что бы Сомин ни собиралась ответить, ее прервал грубый голос, раздавшийся