Прощай!. Мария Ордынцева
в целости и сохранности.
– Это в твоих интересах, – буркнул угрюмый. – Те двое ни о чем не должны догадаться, иначе …
– Им же лучше, если не догадаются, – захихикал мент.
– Может быть, поставить это на контроль? – угрюмый пристально взглянул на собеседника.
– Наши люди сделают все, что нужно, – заверил мент.
Дверь лифта открылась.
– Ну, смотри, – и угрюмый зашел в кабину.
Лифт уехал наверх. Мент постоял еще немного и пошел к выходу.
Федор спокойно собирал свои и Пашины вещи, когда сам Павел вихрем ворвался в номер:
– Федя, что-то не так! Тот мент, который осматривал машины… Я видел его внизу с каким-то … – впопыхах Павел даже не успевал заканчивать фразы.
– Я знаю, Паша, – перебил его Федор, невозмутимо застегивая сумку.
– Знаешь?! – удивился Павел, сев на кровать.– Ты все знал?!
Федор перешел к другой сумке, покопался в ней, потом стал складывать документы в кейс.
– Догадывался, – уточнил он. – Нас подставили, Паша.
– Я звоню Саньку, – Павел вытащил мобильник. – Надо отказаться от сделки. Надо что-то делать. Чего ты молчишь?
– Ты никуда не позвонишь, – остановил его Федор, не меняя тона. – Пока мы не приедем обратно, мы будем молчать. Здесь небезопасно. Машины отправятся вслед за нами. Свое дело мы сделали. Все.
Карась ехал домой. Нужно было переодеться после бурной ночи, принять душ и еще заехать в пару мест, прежде чем осчастливить своим присутствием ресторан «Мстислав». Когда-то давно, будучи еще мальцом Тошкой, он жевал где-нибудь в уголке кусок селедки или ржаного хлеба, который удавалось стащить с отчего стола, пока Карасевы-старшие тискались в другой комнате в редкие минуты между запоями, и мечтал однажды завалиться во всем шике в какой-нибудь ресторан, где его встретят как дорогого гостя и проводят за лучший столик. Тошке повезло: судьба свела его с добрыми людьми, которые научили его жизни. И с тех пор, как стали позволять средства, Карась осуществил свою нехитрую мечту даже круче, чем надеялся когда-то: он купил долю лучшего в городе ресторана и с тех пор два раза в неделю неизменно ужинал в нем. И сейчас, несмотря на неотложные заботы и дела, заведенному распорядку он изменять не собирался.
Запиликал мобильник, и Карась, приложив трубку к уху, спросил резко:
– Але?
– Антон Евгеньевич, нехорошие вести. Кажется, они что-то подозревают, – услышал он. – Вот послушайте сами.
Запись разговора чужаков в номере гостиницы Карася немного озадачил: было не понятно, как они могли за такое короткое время что-то разнюхать. Впрочем, если они по глупости своей не созвонились с начальством, им же хуже.
– Все понял, – проговорил он и стал набирать другой номер, а, дождавшись ответа, велел: – Действуйте.
После этого, отключив телефон, он стал смотреть на дорогу. События пошли по худшему варианту. Впрочем, при планировании дел он всегда исходил из худшего