Срок годности. Сборник экологической прозы о человеке и планете. Группа авторов
коммуникации с другим сознанием и если эта связь – связь равных субъектов, возможно ли повествование с точки зрения всезнающего и вездесущего нарратора (omniscient and omnipresent narrator)? Голос такого нарратора воспринимается нами (читателями) как объективный и непредвзятый; чужая субъективность оказывается абсолютно обнаженной перед этим голосом, как бы просвечиваемой насквозь, легко считываемой. Но такая абсолютная доступность у человека есть только к одному сознанию – своему собственному. Если же в процессе коммуникации субъективность Другого оказывается однозначной и ясной, то происходящее лишь иллюзия контакта с Другим; на самом деле мы проецируем собственное понимание себя на Другого, так и не приблизившись к нему.
К тому же коммуникация, основанная на эмпатии, как было сказано выше, предполагает готовность субъекта к преображению, перерождению. В случае же вездесущего и всезнающего нарратора обнаруживается парадокс. С одной стороны, он проникает в любое сознание или явление литературного универсума. С другой, он внеположен этому универсуму, а значит, он никак не может влиять на этот мир, но и мир не может на него воздействовать. Эта потусторонность нарратора противопоставлена вовлеченности эмпатирующего субъекта, ищущего контакта с Другим.
Проблематичным для литературы будет и нарратив, делающий акцент на индивидуальной судьбе в ее социальном контексте. Литература, предотвращающая катастрофу, – это литература, которая осознает планетарный масштаб катастрофы. Ее время – это геологическое время планеты. Толщина пермафроста[7] в Сибири для такой литературы не менее важна, чем отношения индивидуума с его окружением; судьба и жизнь леса не менее знаменательна, чем судьба и жизнь человека.
Наконец, стоит признать, что эмпатия не является панацеей для решения задач той литературы, которая обращена к Другому и к будущему. Обращенность к Другому, вслушивание в речь Другого – это то, что должно помочь нам проснуться, отрезвиться, стряхнуть иллюзию всезнания и вездесущности, недоступности и потусторонности и обратить эмпатию в прямое действие. Прочитав такой литературный текст, мы не сможем продолжать есть мясо, пользоваться пластиком, загрязнять воздух выхлопными газами, поощрять экономику, которая основана на империализме и колониализме и угнетении Другого. Прочитав литературный текст будущего, мы обязаны закрыть страницу, выйти на улицу и встретить настоящее лицом к лицу.
Александра Лисогор. «Свобода[8]»
были только тела. текли, перетекали вместе, сжимали тебя. ты не знала точно, начинаешься ли где-то и есть ли где-то твой центр, потому что у тел вместе нет края, есть только перетекание в
спереди ты уткнулась в чье-то мягкое, влажное, пахнущее. вокруг тоже пахло, разбухало.
еще то перетекало, накатывало волнами, но тебя пока не касалось. рядом чувствовались другие, до которых то доставало. где-то рядом: крик! вырывался!
Пермафрост – от
Сохранена авторская орфография и пунктуация.