Между Явью и Навью. Александр Мазин
– по следам людским, то есть к нам.
Ратибор хмыкнул:
– А вторая причина какова?
Шелом покосился в сторону своего терема:
– Ярополк, сын князя моего, в городе третий день стоит. Ходил на охоту на зубра – успешно, добыл зверюгу, затем праздновал. Вот второй день отдыхает после отмечаний, – наместник перешел на шепот, – боюсь, как бы сегодня снова не начал…
Андрей хмыкнул незаметно – он вроде понял, о ком шла речь. Ратибор поморщился:
– Постой, а не тот ли это княжич, что пару лет назад баб и детишек мадьярских…
Шелом схватил гридня за руку:
– Он, он. А ты потише говори, прошу. Вот тебе и причина, чего народ мрачный. Княжич до забав всяких охоч. Ему бы уже во Владимир возвращаться, а он у нас задержался, обратно не желает, но скоро, знаю я его, скучать начнет. А скука княжича – она…
– …пострашнее яда аспида будет, – закончил за Шелома Ратибор.
Андрей поморщился. Теперь он вспомнил окончательно – слухи про младшего сына князя Владимирского ходили, пожалуй, по всей земле Русской. Только бы взбалмошный князек не решил участвовать в пытаниях…
Надежды Андрея не оправдались. До вечера пытания шли хорошо. Однако в какой-то момент снаружи раздались какие-то выкрики, и на пороге показался весь в золоте, полноватый молодой мужчина с отечным, будто раздутым, лицом.
Люд в избе расступился.
– Ну, монах, – Ярополк не говорил, он приказывал, – давай амулет! Мой он теперь!
– Прости, княжич, сначала должно посмотреть, примет ли он тебя. – Вперед выступил Ратибор, вставая между княжичем и Алексием, держащим амулет.
– Гридень, ты понимаешь, с кем говоришь? Кого достойнее в княжестве сыщешь? Этих смердов?
– Любой здесь может быть достоин, – парировал Ратибор. – Не нам решать.
– Оскорбить меня вздумал?! Думаешь, вам, киевлянам, все можно? Не на своей земле стоишь ты, гридень!
– Прости, княжич, – как бы покорно опустил голову Ратибор. – Ни словом, ни делом обидеть не хочу тебя. – Гридень сделал шаг в сторону. – Дотронься до амулета – и поймем мы, достоин ты или нет!
В абсолютной тишине Ярополк потянулся за амулетом.
Секундой позже грянул выкрик Алексия:
– Не годен!
Монах ловко выхватил амулет из-под пальцев Ярополка.
Из углов, где стояли оттесненные претенденты, сначала тихо и несмело, а затем все громче и громче послышался смех: по нраву люду было лицо Ярополка – побагровевшее, надутое, готовое лопнуть от ярости вместе с владельцем. И наливалось оно алым все больше и больше с каждым мгновением.
Ярополк набрал в легкие воздуха и завопил:
– Паскуда киевская! Соглядатай Мстиславский! – и, выхватив меч, попытался разрубить монаха.
Оглушительный звон – это Ратибор успел оттолкнуть Алексия и подставить свой меч под удар княжича.
Гридни Ярополка тоже схватились за оружие. Алексий и два других дружинника бросились к ним.
Стоявший